Хроники Мартина Хьюитта

Моррисон Артур

– Присмотри за ним, – сказал Хьюитт, – надо осмотреться еще и здесь.

И он начал вытаскивать сено из угла. Вскоре нами был найден большой кусок мешковины, подняв который, мы обнаружили еще партию хлеба, вроде той, что мы нашли в телеге. Буханок было около дюжины, все прямоугольные. Един­ствен­ное, чем они отличались от хлеба в телеге это их положение – все они лежали вверх тормашками.

– Думаю, мы нашли, что искали, – сказал Хьюитт, – только ради всего святого, не трогай эти буханки! – Мартин поднял брошенные бумаги, и продолжил: – Они сэкономили нам немного времени на поиски. Послушай, Бретт! Я как раз

рассказывал о своих подозрениях, когда меня прервал этот небольшой инцидент с нашим проворным незнакомцем. Если ты осмотришь эти бумаги, то сразу поймешь, о чем я говорил. Это связано с анархизмом и бомбами. Я почти уверен, что внутри каждой из этих невинных буханок спрятана бомба. Конечно же, я не собираюсь трогать их сейчас. Не мог бы ты поймать нам кэб? Надо, чтобы он подъехал прямо во двор. Постарайся не привлекать лишнего внимания, это нам сейчас ни к чему.

Я поспешил на улицу и нанял там экипаж. Теперь для меня стало понятно назначение хлеба и пружинного матраса. Анархисты явно затевали заговор с целью устроить несколько взрывов, вероятно, одновременно в разных частях Лондона. Я, конечно же, много слышал об ужасных "реверсивных" бомбах. Они содержат трубку с кислотой, которая затыкается ватным тампоном. Такие бомбы не нуждаются в запале, достаточно просто перевернуть их и взрыв произойдет через несколько минут. Их видимо планировали раздать сообщникам из тележки пекаря – под видом буханок хлеба, чтобы не вызвать подозрений. На всяком месте, где планировался взрыв, ждал человек. Ему отдавали буханку с адской машиной внутри. Он должен был поместить ее в выбранное для взрыва место и там уже привести механизм в действие, просто перевернув. Пока кислота из внутренней трубки начинала пропитывать ватный там­пон, у злоумышленника было время сбежать. А затем взрыв разрушал стены, разбрасывая вокруг себя плоть и кости ничего не подозревающих жертв.

Анархисты не заботились о несчастных жертвах, даже о детях. Такая бомба может разнести человека в клочья. Для тех, кто делал этот адский хлеб, человеческие жизни не представляли ценности, для них важны только преследуемые ими цели.

Пружинный матрац должен был сглаживать ход телеги, пока в ней везли бомбы, чтобы предотвратить случайные взрывы в пути и сами заговорщики не пострадали. Были задействованы и остальные буханки, без взрывоопасной начинки. Два длинных французских батона были размещены внутри тележки так, чтобы удерживать бомбы в центре. Другие создавали своеобразный заслон для предотвращения опасного скольжения внутри телеги. Все казалось довольно простым, за исключением того, что я еще так и не понял, как Хьюитт обо всем догадался.

Итак, я подъехал к дверям конюшни на кэбе, мы втолкнули в него нашего пленника, и Хьюитт запер дверь сарая своим импровизированным ключом. Затем мы отправились в ближайший полицейский участок на Тоттенхэм-корт-роуд, заехав прямо во двор.

Менее чем через десять минут после того, как мы вышли из конюшни, наш заключенный был взят под охрану, и Хьюитт тщательно проконсультировался с полицейскими. Были отправлены курьеры и срочные телеграммы, а вскоре Хьюитт пришел ко мне с информацией.

– Полиция установила имя несчастного француза, которого полиция нашла сегодня утром, – сказал он. – Похоже, что его зовут Жерар. А судя по письмам, имя нашего задержанного на конюшне пленника – Луиджи, скорее всего он итальянец. Там же среди бумаг из его карманов, я нашел своего рода уведомление о встрече, которая состоится этим вечером. Там говорится, что повесткой дня будет решение «о вынесении окончательного приговора предателю Жерару». И ответственным лицом по этому вопросу назначен «товарищ Пингар».

Место встречи не упоминается, но не сомневаюсь, что она состоится в клубе Бакунина [22] , это в пяти минутах ходьбы отсюда. У полиции, конечно же, все подобные заведения под негласным наблюдением. А в этом клубе в последнее время проводились, по-видимому, важные анархистские собрания. Это единственное место, в котором полиция давно не устраивала облав, поэтому анархисты чувствуют себя

там в безопасности. Более того, Луиджи упорно молчит и отказывается сотрудничать с полицией. Его спросили, где произойдет встреча и предложили несколько названий мест, а он как воды в рот набрал, но едва упомянули клуб Бакунина, как он тут же начал категорически отрицать, уверяя всех, что встречи там никогда не проводились. Судя по поведению этого Луиджи, именно в этом клубе и будет собрание. Дело приняло очень серьезный оборот. Будет установлено незаметное наблюдение за конюшней и клубом. Облава должна начаться внезапно, так как есть вероятность, что кого-то из детективов злоумышленники могут узнать, и тогда вся операция окажется под угрозой срыва. Ты хотел бы тоже пойти туда? Возможно, нам стоит поторопиться.

22

Клуб назван именем Михаила Бакунина – русского пропагандиста анархизма в XIX веке.

Конечно же, я не мог упустить возможность поучаствовать в таком деле, о чем немедленно сообщил моему другу.

– Отлично, – ответил Хьюитт, расстегнув пальто и сняв галстук, – только нам надо немного подготовиться. Уже темнеет. Наша одежда должна выглядеть достаточно старой и потрепанной. Мы оба носим шляпы-котелки и это к счастью. Сделай вмятину на своей шляпе, если конечно не боишься в конец испортить ее – после этого ты вряд ли наденешь ее.

Мы сняли белоснежные воротнички, а галстуки свободно намотали на шею. Воротники пальто и лацканы мы отвернули лицевой сто­роной внутрь и застегнули на одну сторону. В сумерках в таком виде, да еще в помятых шляпах, засунув руки в карманы, мы выглядели никудышными джентльменами, но зато отличными анархистами.

Нам сказали, что вокруг клуба уже сформировался кордон полицейских в штатском, и мы отправились в путь. Свернув на Уиндмилл-стрит, мы пересекли Уитфилд-стрит и через пару поворотов дошли до клуба Бакунина. Я не увидел никаких признаков кольца полицейских и сказал это. Хьюитт усмехнулся.

– Конечно, – произнес он, – никто не будет производить облаву и бить в барабаны под развевающимися флагами. Не сомневайся, полиция здесь, некоторые стражи порядка сейчас даже наблюдают за нами. Вот мы и пришли.

Клуб был таким же обветшалым, как и большинство зданий в этом квартале. Узкий проход к нему с обеих сторон был огражден перилами и завален мусором. Выше были видны три этажа, на самом нижнем имелась дверь и одно окно. Два других этажа смотрели на мир парой грязных, облупившихся рам со стеклами. На верхнем этаже вдруг появился слабый свет, а в замусоренном дворе засветилось еще что-то. Все остальное было в темноте. Хьюитт заглянул в окно, пытаясь увидеть хоть что-то, но оно было заляпано грязью и покрыто пылью, поэтому попытка не увенчалась успехом. Затем мы быстро поднялись на крыльцо и позвонили в дверь.

За дверью послышались шаги по лестнице. Стукнула защелка, дверь слегка приоткрылась на длину цепочки и в образовавшейся щели мы увидели женское лицо.

– Qui est l`a? [23] – спросила женщина.

– Deux camarades, – раздраженно проворчал Хьюитт, – оuvrez vite! [24]

Женщина отцепила дверную цепочку, но терзаясь сомнениями не спешила полностью открыть проход. Хьюитт тут же уверенно толкнул дверь, надавив на нее коленом и вошел.

23

Кто там? (фр.)

24

Два товарища, открывайте немедленно! (фр.)