Хроники Мастера Ли и Десятого Быка. Трилогия
Шрифт:
– Да, господин, – прошептал я.
Мастер Ли и Завистник пошли вперед к левой лодке, янь, и пока я помогал им зажечь очищающий огонь на платформе в центре лодки, они пели древний гимн солнцестояния: «Искры солнца жгут небо! Огонь земли сжигает Пять Областей! Пусть пламя уничтожит все неблагоприятное!» Потом мы перешли по трапу на лодку инь, и повторили ритуал. Было еще много всяческих церемоний, священных гимнов, которых я никогда не слышал и не понимал из них ни одного слова, и, наконец, Завистник вернулся в лодку янь. Трап убрали. Мастер Ли, расслабленный и довольный тем, что вопрос прояснился, испытывающе посмотрел на своего оппонента.
– Из чисто академического интереса: прав ли я предполагая, что появление вурдалака – не более, чем странное совпадение?
– Я искренне надеюсь на это, потому что иначе мы утонем в болоте метафизических рассуждений, – так же беззаботно ответил Завистник. –
– А вы в этом не участвовали? – спросил Мастер Ли.
– Я ничего не знал, в точности как чжи-мэй, – ответил Завистник. – Я даже не подозревал, что клетки уцелели, пока не услышал крик «Би-фан» и не увидел, как белый журавль пролетает сквозь луну. Волшебное мгновение! Если один брат выжил и клетка, которую он охранял, уцелела, почему бы не выжить остальным? Когда-то, давным-давно, я чуть не совершил совершенно невероятный подвиг, и мне помешали только эти упрямые шаманы. О, подумал я, если ко мне в руки попадут все клетки, я смогу завершить работу. Только как заполучить их?
– Использовать куклу, – кисло сказал Мастер Ли.
– Вы появились как посланник богов! Невиданная удача! Великий Мастер Ли разыскивает для меня мандаринов и клетки, – восхищенно воскликнул Завистник, без малейшей иронии. – Я был уверен, что вы обнаружите мой маленький секрет: с минимальной помощью Юй Лань механизмы могут сами управлять куклами, и я могу свободно путешествовать во время представления, но я был также уверен, что вы обнаружите его слишком поздно.
Мастер Ли встал на высоком носу и приготовил шарфы, на левой лодке Завистник сделал то же самое, а меня едва не задушил комок в горле, когда я подошел к возвышению на корме и длинной рукоятке чудовищного рулевого весла, идеально сбалансированного. Я попробовал его и оказалось, что, налегая всем телом, я легко поднимаю его из воды, но плавно опустить его довольно трудно. Отдали швартовые, лодка слегка шевельнулась и отдача едва не сбросила меня за борт. Малейшее уклонение весла в сторону едва не убивало меня, и я с ужасом подумал о том, что произойдет, когда в лодку ударят волны и ее начнет подбрасывать вверх-вниз.
Лодки-близнецы шли по каналам бок о бок, постепенно набирая скорость, хотя гребцы еще не взялись за весла, и вскоре через туман я увидел совершенно прямую линию, острой блестящей кромкой перерезавшую наш путь.
«Стартовая линия», решил я и тут же почувствовал сильные толчки: один… два… три… четыре… пять… шесть… семь… восемь…
Восемь ключей, инь и янь, настроили Юй на песню, которую не слышали ровно три тысячи лет. Громкие бурлящие аккорды – и, одновременно, мягкие, несмотря на всю свою силу – вода и воздух замерцали, расплылись, смешиваясь друг с другом, а потом выделилась одна длинная дрожащая нота и поглотила все остальные. Ровная, спокойная, невероятной силы. Песня Юй, вся, целиком, и волны музыки превратились в огромную водяную поверхность, вытянувшуюся до горизонта перпендикулярно лодкам и превратившую оба канала в реку, пригодную для гонок, и в глазах Мастера Ли сверкнуло удивление, смешанное с восхищением, когда он повернулся к кукольнику.
– Неужели эти замечательные мужчины сотворили трассу для гонок, которая одновременно измеряет длительность солнцестояния? – спросил он.
– Да, дорога все время идет как бы в тени гигантского гномона, [99] – сказал Завистник. – Я понятия не имею, как им удалось это сделать, хотя когда-то читал, что похожий феномен изобрел один варвар, Энопид Хиосский. [100] Нечего и говорить, что гномон измеряет длину солнцестояние с точностью до секунды.
99
гномон – древний астрономический инструмент – столбик-указатель солнечных часов.
100
Энопид Хиосский – греческий геометр и астроном. Жил в VI–V вв. до Р. Х. Стоял вне современных ему философских школ – ионийской и пифагорейской. Научные сведения по геометрии и астрономии приобрел в Египте. Прокл, основываясь на данных «Истории геометрии» Эвдема, приписывает Э. решения задач: 1) о проведении перпендикуляра к неограниченной прямой
Мастер Ли тяжело вздохнул.
– Как жалко. Только один человек в империи мог бы объяснить все это нам, в свои лучшие дни, конечно, и его здесь нет, – печально сказал он. – Я много могу вам простить, но только не судьбу Небесного Мастера.
– Ли Као, он умирал! И уже почти ничего не соображал, – запротестовал Завистник. – Мне надо было заставить богов рассердиться на человечество. Вы обнаружили контрабанду, убийство и подделку, но всего этого было явно недостаточно. Однако вы подали мне идею: надо использовать жадность аристократов. Мы все знаем горячий характер Нефритового Государя. Я был полностью уверен, что, не дожидаясь результатов расследования, он перестанет защищать людей и землю, как только увидит Небесного Мастера, оскорбляющего Небеса человеческими жертвоприношениями во имя религии и добродетели. И все было бы замечательно, но Зло, завладевший телом Небесного Мастера, полностью испортил дело.
В первый раз на лице Завистника я увидел что-то похожее на сильные эмоции: ко всем его разнообразным цветам добавилась краска гнева.
– Мой идиот-сын и его жалкий замысел убить вас в оранжерее, – сказал он ядовитым голосом. – Убить вас? Когда вы еще не нашли оставшихся мандаринов и их клетки! А потом он еще убил маленькую служанку. «Она дала умереть собачке», вот что он сказал, но я то знаю настоящую причину: он так обрадовался новому телу, что хотел дать появившейся силе излиться, выйти на поверхность, а для этого, по его мнению, что может быть лучше убийства? Как он радовался, переполошив половину Запретного Города. Вот что я вам скажу, Ли Као: мой сын Зло – лучший аргумент за целибат!
– Да, но вы отказались от целибата ради дочери, – тихо сказал Мастер Ли. – Такая девушка способна вознаградить за все.
– Да, вы правы, – мягко сказал Завистник. – Никогда мужчина не имел более любящей и преданной дочери, но много ли дочерей родились, неся на себе такое проклятье?
Разноцветное лицо повернулось ко мне, и я до сих пор уверен, что не ошибся, почувствовав в наклоне его головы определенное уважение.
– Я бы сказал, что моя дочурка выбрала не самое удачное время для поисков любви, если бы не знал, что такие вещи не выбирают, – сказал он. – Мое сердце разрывается от боли, бедная девочка. Она улетает в мир снов от своей разбитой любви – единственный мир, в котором Безумие движется более свободно, чем ее мать, и в котором она может не слушаться матери – но даже во сне ее настигает преображение. По утрам она долго плачет и никогда не говорит о том, что произошло, но я знаю: даже во сне она больше не может приближаться к Десятому Быку, иначе клыки вонзятся в его мозг, а когти – в сердце. От божественности так просто не откажешься, – сказал Завистник, и, судя по кривой улыбке и взволнованному тону, он говорил не о Юй Лань, когда добавил, – и не нужно даже пытаться.
Какое-то долгое мгновение Мастер Ли глядел на Завистника.
– Вы знаете величие и низость так, как не знает ни один человек, – сказал Мастер Ли. – И я не понимаю, что вы надеетесь получить, обманывая Небеса и пытаясь вызвать массовую смерть на земле. Как вы сами знаете, Боги спишут все на Судьбу и с удовольствием будут строить все заново. А что касается массовых убийств… Неужели вы спуститесь на уровень легендарного короля, который призвал всех слонов в мире чтобы раздавить муравья, который укусил королевский палец?