Хроники Мастерграда. Книги 1-4
Шрифт:
Петелин вышел на крыльцо, остановился под козырьком, устало потянулся. На часах двенадцатый час ночи. Дождь, разошелся, полосовал косыми струями мир. Воздух настолько пропитан холодной, все проникающей сыростью, что казалось, еще одна капля и все превратиться в сплошную, холодную воду. Зябко запахнув офицерский плащ, накинул на голову капюшон и снова набрал номер Оли, но в трубке вновь только длинные гудки. Губы старшего лейтенанта еще улыбались, но глаза уже настороженно сузились. Неужели, когда Соловьев признал Олю, отношение к Александру изменилось? Ну не может такого быть – она обещала дождаться, но от сомнений на душе стало погано. «Ну что же, зайду завтра к градоначальничку, узнаю все», – поправил кобуру и направился домой.
К
У дома градоначальника пустынно. Александр подходил к калитке, когда из будки рядом вышли двое с автоматами Калашникова за плечами: один в серой полицейской форме, второй в афганке с надписью на правой стороне груди «Национальная гвардия». Неторопливо двинулись навстречу. Александр подобрался, как волк перед прыжком, но внешне это никак не проявилось, походка столь же размеренная, а выражение лица – безмятежное.
– Сержант Авдеев, – обронил гвардеец с пренебрежительной ленцой, а полицейский остановился напротив, – Вы к кому?
– К невесте, она живет в этом доме. А что случилось?
– Покушение на Соловьева было, небось слышали?
Александр кивнул.
– Вот и усилили охрану дома мэра. Как вас представить?
– Александр Петелин.
– Минутку.
Нацгвардеец отошел подальше в сторону, достал кирпич радиостанции. По мере разговора лицо каменело. Автомат упал с плеча в положение наизготовку, кивнул напарнику. Второй автомат уставился гипнотическим зрачком дула в грудь Петелина.
– Допуск к дому Соловьева вам запрещен. Уходите!
Сердце Александра гулко застучало. Кобура с ПМ – ом обожгла бедро.
Из запавших глаз на охранников выглянул матерый волчара.
И это превращение было настолько страшно, а в облике незваного посетителя столько дикой силы, что охранникам показалось что еще миг, и он выхватит оружие. Пальцы закаменели на спусковых крючках.
Взгляды скрестились, словно лезвия шпаг, и смертным холодом повеяло от незримого удара.
Если бы все происходило несколькими месяцами раньше, то, наверное, Петелин вспылил, попытался качать права и размахивать пистолетом. Но прошедшие испытания изменили его.
Ощерился, как волк, и посмотрел на забор мэрского дома. Несколько камер на столбах повернулись и, несомненно, охрана в доме в курсе событий.
Пока он жив, пока бьется беспокойное сердце в груди он не забудет Олю и не устанет искать возможность освободить ее из заточения. Испытания изменили молодого офицера и очистили от всего наносного, от юношеской неуверенности, интеллигентской мягкости и наивности: так с древнего клинка спадает ржавчина под яростным напором точила.
Перед мысленным взглядом встала картина: пистолет, приставленный ко лбу Соловьева… заманчиво! Жаль только полная фантастика – Соловьев всюду с телохранителями. Ничего, подождем. Месть – это блюдо, которое потребляется холодным.
Круто развернувшись, Александр направился прочь. Спину «жгли» взгляды охранников. Повернув за угол дома, прошел мимо неприветливо темневшего сада, остановился, где никто не видел. Из кармана появился перстенек с зеленым камешком, величиной с добрую горошинку – вполне достойно для свадебного подарка избраннице. Несколько мгновений придирчиво осматривал несостоявшийся подарок, потом положил обратно и зашагал дальше.
Глава 12
С момента Переноса прошло более трех месяцев. Жизнь горожан менялась и в лучшую сторону. Тепличное хозяйство уверенно наращивало поставки продукции, а дачные участки дали первые фрукты и овощи и, самое главное, пошел второй хлеб – молодая картошка. Дачники завалили прилавки магазинов и базаров знаменитой местной вишней и яблоками, которых уродилось необычайно много, а умельцы ухитрились вырастить на приусадебных участках виноград и неплохие арбузы. Сельские жители привычно готовились к уборке свеклы, а полукустарный заводик, принадлежавший артели с многозначительным названием «Сластена» – к ее переработке. Это позволяло надеяться на будущее изобилие сахара. Осенью, по прогнозам агрономов, ожидался неплохой урожай пшеницы. Все это дало возможность частично отменить надоевшую карточную систему.
В экономике города господствовал своеобразный нэп как наиболее соответствующий развитию производственных сил. Как будет в будущем, бог весть, но в крупной промышленности безраздельно господствовало государство, во всем остальном – частная инициатива и артели.
Кустари – одиночки, мелкие и средние частные предприятия, множество артелей, возникли из ниоткуда и оказалось, что в критической ситуации избалованный современный горожанин способен из ничего изготавливать вполне приличную и востребованную продукцию, в основном из дерева, которого было чудовищно много и стоило оно копейки, глины, железа и стали и, в малой степени, из самодельного пластика. Промтоварные отделы магазинов наполнились разнообразными товарами: всевозможной одеждой, от нижнего белья до натуральных шуб, мебелью, посудой, строительными материалами и еще тысячей мелочей. В ход шли все доступные ресурсы. От добываемых городом металлов, соли, глины, песка и вторичных ресурсов до привозных кожи и мехов, шелковых тканей из Китая, хлопчатобумажных из Средней Азии, льняных из России и многое другое. Из пластиковых бутылок после переработки изготовляли канализационные трубы и множество других востребованных товаров, из макулатуры освоили производство пусть сероватой, но достаточно качественной для печати книг и городской газеты, бумаги. Леса давали не только бревна и доски, но и продукты низкотемпературного пиролиза: ацетон, скипидар, смолу и качественный древесный уголь.
Крупные предприятия после национализации сосредоточились на наиболее важных и технологичных областях: военной промышленности, металлообработке, создании черной и цветной металлургии, химической промышленности и фармакологии. А оружейники изготовили винтовку, прообразом которой стала берданка номер 2, 1870 года, а также револьвер, за основу для него взяли наган образца 1895 г., только в отличие от прототипа, 6-зарядный, калибра 9 мм. Целые дни новые образцы оружия грохотали на загородном стрельбище. Патроны для наганов и винтовок, для упрощения производства решили делать единые, с унифицированной гильзой 9x45.
Химики сумели значительно продвинуться, их главными достижениями стали: экспериментальные партии силикона и пластмасс, натурального каучука из одуванчиков и полупромышленное производство бездымного пороха.
Машиностроители возились с детскими болезнями экспериментального трактора «Сельчанин». С раннего утра до ночи опытный образец ездил по сельским дорогам и бездорожью. Внешне трактор напоминал знаменитый «Запорожец», только с гораздо более продвинутым оснащением и двигателем, но также, как и его предок, использовал в качестве топлива все, что горит. Не спали и пищевики. Щедрые поставки мяса казахами позволили заложить в превращенное в холодильник защитное сооружение мясокомбината почти полумиллиона банок мясных и рыбных консервов.
«Запорожец» – один из первых советских тракторов. Выпускался с 1923 года на заводе «Красный Прогресс» в городе Большой Токмак Запорожской области УССР.
На месте будущего коркинского угольного разреза поднялся небольшой форт, вокруг него развернули добычу нефти. С первой добычей геологическая экспедиция возвратилась назад. Нефть, неплохого качества, отправили на опыты по производству масел, Уайт – спирита и парафина. Переработка на солярку и бензин могли немного подождать, а производство горюче-смазочных материалов, которые уже заканчивались, нет. Большую часть автомобилей инженерных машин давно перевели на разнообразные суррогаты, а машинные масла заменить нечем.