Хроники Мировой Коммуны
Шрифт:
– Революция. Революция должна продолжаться. Пойдем поближе, послушаем, – Марьям положила руку Але на плечо. – Что-то мне подсказывает, что работы у нас еще ой как много.
Солнечные лучи, перехлестнув через здание вокзала, осветили крыши и окна верхних этажей на противоположной стороне площади. Тени с каждой минутой становились все короче.
Утро нового дня вступало в свои права.
Cлушай, я хлеба забыл взять. Может, зайдем на базу или в магаз? Заодно покажешь мне, где тут у вас жратву берут.
Дана взмахнула на Дыма ресницами.
– У вас же своя база, на стройке.
– Да, а в центре я ничего не знаю.
Магазин носил гордое наименование «Снежный барс». На черном фоне вывески сверкала эмблема – серебряный зверь, изготовившийся к прыжку.
– Это сеть магазинов, других у нас и нет почти. Если не считать госбаз, конечно. А деньги-то есть у тебя?
Торговый зал радовал глаз – зеркала, живописные горы фруктов, пирамиды из ярких коробок и банок. Организовано как на базе – набираешь продукты, идешь на кассу. Только выбор шикарнее. Дым взял ржаную буханку и связку ароматных бубликов. На кассе сидела бледненькая девочка лет пятнадцати. Молча пробила чек, достала пакет с фирменной эмблемой.
– Вика! – заорал густой дамский голос из подсобки, – тебе сколько раз, пилять, повторять, не ложь рыбу в общий холодильник! Ты чо там делаешь вообще?
Девочка вздрогнула, пришла в себя и ответила тонким голосом:
– Чек пробиваю, тут покупатели!
– Иди сюда, пилять, ты у меня щас языком будешь холодильник мыть!
Дана дернула приятеля за куртку. Дым стоял с полуоткрытым ртом – хлеб в одной руке, пакет в другой – и, судя по выражению плохо бритой физиономии, собирался немедленно кого-то бить.
– Пошли, Дым! Это у них всегда так. Сейчас все объясню.
Они вышли на улицу.
– Детям же запрещено в частных предприятиях, – выдавил Дым. Дана вздохнула:
– А девочка и не работает. Она маме с папой помогает, бесплатно. И так у них во всех магазинах. Понимаешь, фирмы, где больше двух рабочих, платят такой налог, что производство уже невыгодно. А у нас в городе зарегистрировано сотни полторы мелких предпринимателей – это и фермы, и перерабатывающие, и магазины вот, и в каждом по двое рабочих и один хозяин. По налогам выгодно. А кроме этих двух рабочих – жена хозяина, якобы домохозяйка. Дети хозяина. Мать и отец хозяина, братья-сестры, тетки, кузены всякие. Они все не оформлены, разумеется. Но придраться не к чему – дело семейное. Кормят весь город. Фирмачи все формально независимы. На самом же деле вся выручка поступает неким Барсятникову и Фролову, владельцам двух самых крупных магазинов. Кстати, эта девочка на кассе – дочь самого Барсятникова. Барсика нашего, чтоб его.
– Вот ёклмн! И ничего не сделаешь? Все по закону?
– Подожди, – зловеще произнесла Дана, – сейчас на собрание придем, там будет еще интереснее.
Биография Дыма была ясна как стеклышко. Родился во время войны, учился в школе-коммуне в Перми, затем два года армии и три года сверхсрочной на Тайване, где пытались закрепиться
В бетонном блоке местного издательства на первом этаже обосновалась городская организация компартии: зал для собраний и сборная комната. Стеллажи с бумажными книгами классиков марксизма-ленинизма вдоль стен, экран, диваны, столики, нотики и планшеты на полках. На стене – космические репродукции Алексея Леонова. Здесь всегда кто-нибудь тусовался, не только коммунисты. Сейчас все партийные помещения были заполнены народом, Дыму незнакомым, но в сборной сидели друзья Даны. Олег махнул вошедшим рукой. Дана и Дым подсели к столику. Смуглый незнакомый парень протянул руку.
– Рашид, – он улыбнулся, – биофизик, в горклинике в научном центре работаю.
– Дмитрий Орехов, – представился Дым, – строитель.
Остальных он знал. Девушки, похоже, нервничали. Катя курила, заложив ногу на ногу, отчего кобура на ее бедре слегка выпирала. Дым попытался определить по рукоятке тип оружия и не определил, что-то новое совсем. Катя была «коброй» – от слова КБР – «комитет безопасности революции», – потому оружие носила постоянно.
– Мы с Димой тут в магазин зашли, – поведала Дана, – так что я его немного ввела в курс дела.
– А что, на собрании будет обсуждаться проблема с этими хозяйчиками? – заинтересовался он. Лена, учительница из коммуны, махнула рукой.
– Что ты! Можешь забыть. Это же у нас вовсе не проблема!
– Мелкое предпринимательство – опора экономики, – невыразимо ядовито вставила Катя, – Дан, ты ему главное-то объяснила?
– Потом. Катька, ты как хочешь, а я выскажу все, что думаю. Я подготовилась.
– Да высказывай, – пожала плечами Катя, – но что толку?
– На самом деле надо бы и экономические вопросы поднять, – высказалась Лена, – я на женсовете сколько раз твердила – ведь у них прямая эксплуатация рабского женского и детского труда! А они все – право выбора, право выбора… может, женщины хотят быть домохозяйками и помогать мужу.
– Я по итогам собрания в любом случае сделаю статью, – пообещал Олег, редактор и журналист «Кузинской правды».
– И мою пусть поместят! – добавила Дана. – Я тоже кое-что написала.
– Если бы люди просто у них не покупали, – пробормотал Олег.
– Ты же знаешь, как это, – пожала плечами Катя, – надо признать, сейчас, вот в данный момент, эти наши буржуйчики эффективнее и привлекательнее, чем базовое госраспределение.
– Я что-то не понимаю, – начал Дым, – а почему этими вопросами не займется собственно партийная организация? Извините, ребят, но у вас странно как-то. Где ваши руководители, где ведущий коллектив? Я вот новенький приехал – ВК даже интереса никакого не проявил! Ладно еще вас хоть нашел, а ВК только в сети числится, я даже имена их забыл.