Хроники неприкаянных душ
Шрифт:
Потеряв веселое расположение духа, посетившее его утром, Чарлз спешился у небольшой мастерской, где с карниза свисал черный железный башмак. Привязал коня к шесту и пошлепал по грязи ко входу.
Он сразу сообразил, что тут что-то неладно. Двери мастерских по соседству были распахнуты, а здесь даже окна закрывали тяжелые ставни. Бормоча под нос ругательства, Чарлз постучал в дверь. Затем еще, на сей раз громче, и уже собирался пнуть эту чертову дверь, когда она медленно открылась и
— Почему ставни закрыты? — спросил Чарлз.
Женщина была пожилая, лицо изможденное, осунувшееся, но на нем все равно оставались следы былой красоты. Чарлз заприметил ее в свой первый приход сюда, подумав, что в молодости женщина, наверное, была очаровательной.
— Мой муж болен, сэр.
— Сочувствую тебе, женщина, но я пришел за своими новыми башмаками.
Она молча смотрела на него.
— Ты слышишь меня, женщина? Я пришел за своими башмаками!
— Но башмаков нет, сэр.
— Что ты такое мелешь? Тебе ведомо, кто я?
— Да, сэр, — произнесла она дрожащими губами. — Вы барон Роксол.
— Ладно. Скажи тогда, помнишь ли ты, что я был тут шесть недель назад и твой муж, Лука Кордвейнер, сделал по моим ногам деревянные колодки. Я заплатил половину, женщина.
— Он заболел.
— Пусти меня в дом.
Чарлз протиснулся в небольшую комнату, которая служила мастерской, кухней и гостиной. В одном конце очаг и утварь, стол, стулья, в другом — верстак, инструменты и материалы. Стеллаж над верстаком заставлен множеством деревянных колодок. Чарлз остановил взгляд на колодке с надписью «Роксол» и воскликнул:
— Это мои. А где башмаки?
Сверху донесся слабый голос:
— Элизабет, кто там?
— Он их не делал, сэр, — проговорила она. — Захворал.
— Твой муж наверху? — спросил Чарлз, встревожившись. — Надеюсь, у него не чума.
— О нет, сэр. У него чахотка.
— Тогда я поднимусь и поговорю с ним.
— Пожалуйста, не надо, сэр. Мой муж очень слаб. Это может его погубить.
За последние годы Чарлз привык добиваться своего. К баронам простолюдины всегда относились с уважением, то есть уступали во всем и исполняли прихоти.
Он сжал кулаки.
— Значит, башмаков нет.
— Нет, сэр. — Она едва сдерживалась, чтобы не заплакать.
— Я заплатил вперед полнобля [16]и хочу, чтобы ты их мне вернула. С процентами. Пусть это будет четыре шиллинга.
Из ее глаз хлынули слезы.
— У нас нет денег, сэр. Мой муж не мог работать. Я начала продавать за еду запасы кожи другим членам гильдии.
— Так значит, у тебя нет ни башмаков, ни денег! И что мне делать, женщина?
— Не знаю, сэр.
— Тогда придется твоему мужу провести свои последние
Элизабет упала на колени и, всхлипывая, обхватила руками его мощные икры.
— Прошу вас, сэр, не надо. Лучше возьмите из мастерской инструменты… и вообще что хотите.
— Элизабет, — снова позвал Лука слабым голосом.
— Я сейчас приду! — крикнула она в ответ.
Чарлзу очень хотелось засадить этих воров в тюрьму, но было жаль тратить время на поиски шерифа. Пришлось бы мотаться по ужасному городу. Лучше найти другого кордвейнера. Он подошел к верстаку и начал осматривать инструменты. Щипцы, иглы, шила, деревянные молотки, ножи. Какая от них польза?
Чарлз взял с верстака инструмент с полукруглым лезвием.
— Что это?
— Тренкет, нож обувщика, — объяснила Элизабет, не вставая с коленей.
— И на что он мне? — хмыкнул Чарлз. — Разве что отрезать кому-нибудь нос? Мне этот мусор не нужен. У тебя есть что-нибудь ценное?
— Мы бедные люди, сэр, — пробормотала она. — Пожалуйста, возьмите инструменты и оставьте нас с миром.
Чарлз обошел комнату в поисках чего-нибудь, чем можно было удовлетвориться. Его взгляд остановился на сундуке возле очага. Не спрашивая разрешения, он открыл его. Летняя одежда, зимняя, какая-то рухлядь. Чарлз засунул руку поглубже и в самом низу нащупал что-то твердое и плоское. Раздвинув тряпье, он увидел обложку книги.
— У вас есть Библия? — Барон Кантуэлл удивленно вскинул брови.
Книги в те времена являлись большой редкостью и стоили дорого. Он никогда не слышал, чтобы простолюдин имел книгу.
Элизабет быстро перекрестилась, шепча про себя молитву.
— Нет, сэр, это не Библия.
Чарлз достал из сундука тяжелую книгу. Подивился тиснению на корешке: «1527». Раскрыл. На пол полетели листы пергамента. Он поднял их, быстро просмотрел написанное по-латыни и отложил в сторону. Затем пролистал книгу, где везде были только имена и даты.
— Что это за книга, женщина?
От страха у Элизабет сразу высохли слезы.
— Она из монастыря, сэр. Настоятель дал ее моему мужу. Что в ней написано, я не знаю.
Лука и вправду ничего не рассказал ей о книге. Вернувшись с Вектиса, он сразу положил ее в сундук. Он не хотел напоминать Элизабет о Вектисе. В своем доме название острова они никогда не произносили. Но у нее возникло ощущение, что книга эта нехорошая, нечистая. И каждый раз, открывая сундук, Элизабет осеняла себя крестным знамением.
Чарлз перевернул последнюю страницу, заполненную датами 1527 года.