Хроники одного заседания. Книга вторая
Шрифт:
– Сегодня вечером, после окончания спектакля, все, – цветочница многозначительно смотрит на Тишу, – будут в ресторане Ритц. Там я буду с этим моим поклонником, бароном Питковским. Так что ваша помощь мне очень понадобится. Так я могу рассчитывать на вас? – ещё раз спросила цветочница, на этот раз обращаясь уже ко всем. И конечно она может рассчитывать на них, даже несмотря на то, что ничего толком не объяснила. Впрочем, цветочница это и сама отлично понимает и поэтому она вытаскивает из секретного кармашка платья небольшой телефон и, протянув его Тише, говорит:
– Вот держите телефон. Я позвоню по нему и проинструктирую вас по поводу наших будущих совместных действий. – И только Тиша
– Аннет! – звучит ответ цветочницы до сих пор в голове Глеба, который сославшись на свою более лучшую коммуникабельность, быстрым маневром перехватил телефон из рук Тиши и, теперь заняв рядом с Тишей место на одной из скамеек бульвара напротив парадного входа в театр, разбавлял свою уверенность в удачном исходе некого своего секретного дела, всегда в этом месте возникающими сомнениями. Ну и конечно, как в таком деле не обойтись без совета от ещё больше сомневающегося в себе друга.
– Как думаешь. – Глеб обратился к своему очень занятому другу Тише, который занимался балансировкой своей ноги усаженной на колени своей напарницы. – Что её могло связывать с этим Дрейком, чёрной бородой?
– Своя история. – Туманно, а вернее просто бессмысленно ответил Тиша. Что совершенно не может устроить Глеба и он, пытается аргументировано разбить это, конечно глупое утверждение Тиши.
– Не все встречи заслуживают того, чтобы так называться. Некоторые встречи служат именно для того, чтобы подготовить те необходимые обстоятельства, служащие фундаментом для возникновения новых историй жизни, с их любовью к ней и ко всем её обстоятельствам. Вот такая круговерть любви и жизни получается. – Не менее запутанно сказал Глеб.
– Я понимаю, что ты хочешь себя в чём-то успокоить. – Сказал Тиша, вернув ногу в исходное положение, на землю. – Но как друг тебе говорю. У тебя ничего не получится. Хотя эта наша заочная встреча с этим поклонником Аннетт, совсем не зря произошла, и скорей всего приведёт к возникновению своей истории.
– Наверное. – С сомнением сказал Глеб.
– И теперь мы можем сами сотворить свою собственную историю. – Сказал Тиша.
– А вот это меня убеждает. – Отвечает Глеб, переведя свой взгляд со своих мыслей на внешнее, на парадный вход театра, в котором с некоторых пор стало для них ясно, что не могло не появиться знакомое лицо одного из тех типов, теперь уже в смокингах.
Глава 8. 1
Театральное фойе
– Он остался верен себе. И прибыл инкогнито прямо из самого Санкт-Петербурга. – Остановившись у одной из колонн в театральном фойе, тихо проговорил своему спутнику лорду Лабану Ротинг, указывая куда-то в сторону центра фойе, где и скопилась основная масса гуляющих во время антракта господ и их леди.
При этом надо понимать, что в такого рода общественных местах, каким является театр, где на премьере спектакля новомодного режиссёра, всегда полно самой, что ни на есть первостатейной великосветской публики, иногда ничего не стоит потеряться и перепутать свою леди и наоборот, и оказаться в ближайших ручных отношениях с другой леди или господином. Чем видимо и пользуются многие из прибывших сюда на премьеру всеми уважаемые господа, которые и рады бы так не путаться и ошибаться, но что поделаешь, раз такова жизнь со своим законами неразберихи. Тем более, это только на один только вечер, а завтра, а некоторые наиболее ответственные перед своими слишком стервозными супругами даже сегодня, всё вернут на круги своя.
– Прямо-таки оттуда? – позволил себе засомневаться лорд Лабан, находясь сегодня в настроении во всём противоречить Ротингу, который весь вечер игнорирует его прямые намёки на кредит.
– Скажем так. Родом может и не оттуда, но то, что он в своих умонастроениях именно оттуда, то в этом я даже не сомневаюсь. – Как-то уж слишком туманно сказал Ротинг, тем самым вызвав у лорда Лабана желание поскорее покинуть этого слишком для него заумного Ротинга. Тем более момент выдался как нельзя удобным, – к ним присоединился Чейз, который сбив Ротинга с прежней мысли, сейчас о чём-то перешептывался с Ротингом. А такое пренебрежение к себе, ни один лорд по своему лордству терпеть не намерен и не имеет права. Так что лорд Лабан, имеет полное право покинуть нарушающего все степени приличий и этикета Ротинга, и отправиться, с некоторых его возрастных пор, ставшее для него самым привлекательным местом в театре, буфет. А так его, конечно, когда он был чуть моложе, всегда привлекали гримёрки актрис. А уж сама театральная сцена, была тем последним, что привлекало всех этих господ в театре.
Но лорд Лабан, по какому-то недоразумению или вернее, по своему разумению, на котором требовательно настаивает пустота его карманов, проявляет забывчивость к своей аристократической чести и продолжает пускать воздух из обоих своих ноздрей, ожидая того, что там этот Ротинг с Чейзом надумает. И они надо отдать верности разумений лорда Лабана, надумали как раз в тот момент, когда в переходе между зрительным залом и фойе случилось своё, со своими отличительными звуковыми характеристиками, отдельное столпотворение. При этом даже здесь, отчётливо слышался голос главного возмутителя спокойствия.
– Один единственный вопрос:
«Кому не нравится мой нос»? – на кого-то, а может на всех скопом, обрушился голос не такого уж для многих незнакомца, коим был всем известный задира и кривотолк устоявшихся общественных правил и морали Сирано.
– Всё иди. Вон он там, среди зевак. – Сказал Ротинг, подталкивая Чейза. Чейз же тем временем не спешит рваться вперёд, а проявляет независимость своего мышления, – он достаёт расчёску, зачёсывает назад свои волосы, затем прореживает ею свои усики и только после всех этих манипуляций, от которых Ротингу становится не по себе, направляется в эту гущу событий. И на этом Ротингу, пожалуй, можно было успокоиться, но тут со своими замечаниями лезет этот лорд Лабан и тем самым доводит Ротинга до истерики.
– Что-то уж этот господин выказывает слишком много независимости мышления. – Глядя вслед Чейзу, говорит лорд Лабан. – Я бы ему посоветовал как надо себя вести, если бы не преодолимая пропасть между нами.
– А вот в этом я полностью соглашусь с вами, лорд Лабан. – Нервно сказал Ротинг, еле удержавшись от того, чтобы не дать волю своим рукам, которые, несмотря на всё его лордство, нестерпимо требовали от него пасть жертвой привычки и погрызть ногти.
Между тем, там в гуще событий, они раскручивались вслед за умелыми отрифмованными заявлениями всё того же Сирано, нескучного человека.
–Я дуэлянт. Шутник, повеса,
Поэт, пишу на грани стресса. – Сирано при этих словах бросил внимательный взгляд в ту часть толпы, состоящую в основном из женского пола. Чем вызвал лёгкий переполох в умах некоторых слишком чувствительных к стрессу дам.
– И о дуэлях, господа,
Пишу, памфлеты иногда. – На этот раз Сирано посмотрел в сторону мужской части публики, где многие из стоящих господ, вдруг резко почувствовали зуд в шее, который вынудил их отвернуться, чтобы суметь перенести этот зуд куда-нибудь в другую сторону. Что вызывает свою усмешку у Сирано и он, возвратившись к себе, продолжает развивать свою мысль.