Шрифт:
Глава 1
Аналитический мозг
Время собирать камни, – вы, конечно, понимаете, что это не в коем случае не касается камней в почках, хотя некоторая временная связь с происходящим прослеживается, – почему-то всегда приходит именно тогда, когда ты этого, не только пребывая в беззаботности, не ждёшь, а совершенно не готов к такого рода временному событию. Да и тем более ты никогда не был склонен к какому-нибудь накопительству, и если уж быть предельно честным, то скорее придерживался обратной, расточительной точки зрения на себя и на свои отношения с окружающим миром, а тут такие, прямо-таки безапелляционные претензии. Да и вообще, кто, даже не
А ведь быть может, именно эти самые обстоятельства жизни, когда ты остался не просто только один, а с опустошённой душой, как раз не способствуют всем этим сборам, да хотя бы по тому, что после вчерашней попытки замириться с новой действительностью и состоянием души в ресторане, для начала нужно прийти и обнаружить самого себя. Хотя в этом всё же что-то есть от сборов этих камней, где твоя голова в данный исторический для тебя момент, по своей внутренней консистенции, ничем не лучше, не хуже, а просто не отличишь от любого рода застывших в однородности материи камней.
– А что такое камень, как не природный минерал, или однородное природное тело, характеризующееся своими свойствами…Я что. С ума схожу? – с надеждой поставил знак вопроса в своём рассуждении Тиша, после чего собрался с тем, что есть, и открыл глаза, чтобы …Для начала хватит и проверки их работоспособности. Что при некоторых ситуациях, – а сейчас отношение Тиши к миру и его места в нём, определённо вписывалось в категорию некоторых ситуаций, – весьма не помешает сделать.
После обнаружения того, что глаза частично (они только открылись, а вот говорить о том, что они дальше себя что-то видели, то это было бы преждевременным утверждением) не подвели, чего про них точно нельзя сказать насчёт вчерашнего вечера, – их вечная тяга к знаниям и любопытство, и всё это в подкреплении ослабления за ними контроля со стороны Тиши, чуть (а это неприемлемо) было не завели его в некоторые двусмысленные отношения, а именно в тупик одного из тёмных помещений ресторана, с некоторыми лицами женского пола, – Тиша, будучи натурой более чем оптимистически настроенной к окружающему миру и к его представительницам, нежели они к нему, да и к тому же при такой жажде во всём организме, пусть стакан с водой будет лучше наполовину полон, чем пуст, что уже облегчает, начал с позитивного осмысления этого мира.
Так он осмотрелся в одну сторону, туда, куда его голова смотрела (после того, как его глаза наткнулись на непредусмотренное памятью препятствие в виде какой-то темноты, его глаза, закрывшись, смотрели глубоко внутрь себя), и вслед за этим сказав: «М-да», – тем самым присоединился к мнению создателя этого мира, который в своё время сказал: «И это хорошо».
Впрочем, то, что Тиша был таким большим единомышленником с творцом всего и вся, не отменяло того, что он иногда поступал вопреки его замыслам, а иногда даже свои поступки корректировал по суеверным соображениям. Так и сейчас Тиша, не желая подвергать себя лишним испытаниям и бедам, а такого рода события он определённо на профессиональном уровне умел притягивать к себе, решил, что сегодня с самого первого шага, будет себя вести осмысленно и без предварительного анализа своих действий, не сделает этого шага.
– Точно. Как терминатор, составлю в своей голове различные таблицы и графики анализа окружающей обстановки и на основании их буду действовать. – Обрадовался Тиша, включив для начала внутреннюю систему обработки внутренних данных под названием «самоанализ». Который после мгновенной самооценки состояния Тиши, пришёл к не очень утешительным для него результатам – во всём организме обнаружена частичная телесная и душевная интоксикация, полу критическое обезвоживание, многочисленные ушибы и раны во всех частях тела, сдавленность и частичное онемение правой ноги, и неповоротливость затуманенной всякими глупостями головы.
– Что ж,
Где первое из утешений, – выхолощенный высокомерием и своей исключительной избранностью фортуной, то есть деньгами, тип у которого своего ничего нет, и всё на нём и в нём от кого-то, – слишком уж быстро сползло под стол, тем самым уклонившись от противостояния с Тишей по поводу своих различных взглядов на окружающий мир и его ценностей. А ведь, судя по виду этого типа, набитого внешними атрибутами богатства по самое не хочу, то ценностей у него было даже с избытком. Правда у Тиши в руках находился не менее существенный аргумент – бутылка – и он, заявив этому хозяину жизни, что всё это пустое, в один удар по его голове пустой бутылкой, расположил его соседок по столу, довольно милых дам, к себе, а его под стол, к ним в ноги.
Ну а это (милые и такие забывчивые дамы) второе утешение, почему-то не только не отвлекло Тишу от себя и от той, о ком он всё последнее время думал, а ещё больше привлекло его внимание к ней, что поспособствовало его увлечённому злоупотреблению слов: «И эта опять пустая», – с сопутствующими возникновению этих характеристик действиями, и последующим погружением в себя.
Когда же всё-таки им была предпринята попытка одуматься, чему поспособствовала улыбка одной из привлекательных особ, которая привлекла его внимание, а затем за собой в темноту лабиринта ходов подсобных помещений, то он только и успел понять, что она его сейчас точно заведёт в такой тупик отношений с действительностью, что выход из него будет только один. Правда, каким этот выход должен быть, Тиша так и не успел понять, что не отменяет того, что он его всё-таки отыскал, раз сейчас находился не в лабиринте у Минотавра, а у себя дома.
– Бывают такие моменты, когда нужно довериться подсознанию, и оно тебя не подведёт и обязательно выведет. – Подытожил результаты своего вчерашнего выхода и связанных с ним выходок Тиша. Но почему-то это его совсем не обрадовало, и Тиша, что даже неожиданно стало для него самого, вдруг нервно взорвался: «Да кого я хочу обмануть?!», – и тут же попытался подскочить вверх. Но ограничение в виде нижней поверхности кровати, под которой, по какому-то невероятному стечению обстоятельств оказался Тиша, через его ударившуюся голову, быстро остудило эту его порывистость. Что заставило его пересмотреть свои резкие взгляды на мир, и вернуться назад.
Вернувшись же в прежнее положение, Тиша, из-за ограниченности пространства в котором он находился, ограничился мысленным почёсыванием ударившейся головы. Что, тем не менее, не отбило у него охоту с прискорбием выражать глубокую озабоченность собой.
– Всё, от и до, придумано, и если я в чём-то и был герой, так это в своей самоотверженности, с которой налегал на вызывающие забвение напитки. И даже их злоупотребления, мне не хватило, чтобы быть тем, кем в своих фантазиях всегда пребываю. – Запричитал Тиша, вспомнив того хлыща за соседним столом, которого он только в своём воображении отправил отсыпаться под стол, когда на самом деле, тот надсмехаясь над ним, в итоге и отправил его прохлаждаться от закипания мозга под кровать. Где Тише все эти его памятливые накопления и неосуществимые желания, сошедшись в одно единое, сон, в результате и выдали ему в свет всю эту картинку его геройства, которого не было.