Хроники Перепутья
Шрифт:
Мальчик вздрогнул. О ярмарке ходили дурные слухи. Там можно было продать судьбу и обрести другую. Ни Сонные холмы, ни туманный лес не привлекали столько заблудших, сколько стекалось на ярмарку: древних и молодых, слабых и могущественных, отчаявшихся и полных решимости. Ведьма прогуливалась туда пару раз в месяц, прихватив двух-трёх кроликов, возвращалась в одиночестве. Она не покупала, но продавала, и мальчик радовался своей удаче – время шло, а она так и не выбирала его для похода на ярмарку.
– Там, на
– Я не понимаю!
Желтоглазые предпочли остаться смутными тенями в узком проходе пещеры. Они явно не собирались кидаться на беззащитную добычу.
– Вы не будете меня есть? – уточнил мальчик.
– Больно надо! – загоготало из пещеры. – Малый да хилый. На зубок самому тщедушному. Да и душа у тебя маленькая, трясущаяся, заячья душонка! Мы-то лучше всех знаем! Мы решили принять тебя. Ты один из нас.
Голоса сливались и разделялись на десятки шипящих, скрежещущих и стонущих:
– В тесноте, да не в обиде. На одного больше, и лес шире, и туман гуще, и сил больше.
Мальчик ничего не понимал в их перекличке. Тени общались между собой и в то же время с ним.
– Ты имя вернуть хочешь? – выкрикнули они.
– У меня есть имя, – с сомнением произнёс мальчик, – но я его не помню.
– Человек без имени не человек вовсе. Пустышка. Ведьма тебе его не назвала. Ты как мы: тень, призрак, туман. С именем ты зазвучишь, всё вспомнишь и останешься мальчиком! Найди имя на ярмарке!
Желтоглазые посылали его на ярмарку на разные лады, хотя минуту назад предлагали остаться.
– Я не могу даже из леса выбраться. А я обещал Маше, что помогу, – с грустью произнёс мальчик. «Я обещал ведьме, что приведу Машу к ней, – поправил он себя. – Но если я сам верну имя, я освобожусь от обещания и смогу рассказать Маше правду. Объясню, что Костю не вернуть, и мы с ней отправимся в реальный мир. Может быть, я даже стану ей настоящим братом!»
Ему стало противно от себя. Но это была правда. Костя, скорее всего, уже не Костя.
– Именно! – желтоглазые отгадали мысли мальчика. – Старший, умный брат куда лучше глупого малыша! Ты пойди на ярмарку, выторгуй себе душу героя. Или колдуна. Уж тогда ты и с ведьмой справишься, и имя возвратишь!
– На ярмарке никто не получает то, что хочет, – пробормотал мальчик.
– Потому что никто не признаётся, чего хочет на самом деле. Но ты-то признаешься, – желтоглазые хихикали. – Что же ты, заячья душонка? Боишься? Трус один раз – трус навсегда. Куда ему на ярмарку соваться? – они снова рявкали друг другу. – Вытрясут, вытянут… И к нам вернётся! А мы уж потеснимся. Мы потеснимся! Иди к нам, сейчас иди, раз ты трус!
– Я не трус. – Мальчик шагнул к пещере. Жёлтые глаза отодвинулись
– Не трус? Зайчишка-трусишка, – клацали они челюстями. – Зайчишка-трусишка!
«Они меня науськивают. Не знаю, что у них за цель, но к ним я не пойду. Я сумею обхитрить ведьму и Маше помочь. И себе тоже».
Мальчик сорвался с места прочь от пещеры. У него оставалось звериное чутьё, он безошибочно определил направление. Маша пахла конфетами, сладкий аромат перекрывал привычные запахи леса. Желтоглазые вырвались из логова и преследовали его.
– Не туда, зайчишка-глупышка! Ярмарка в другой стороне. Ты трус! Трус! Трус!
Мальчик твердил «я не трус» и бежал без передышки, пока за очередным деревом не показался костёр. Мальчик остановился, желтоглазые окружили его, чуть слышно скрипя зубами. У костра сидели Маша и Платон, между ними махала длинными руками Вирь-ава.
– Одолела Ночную Матерь… – расслышал мальчик возглас старухи. Кроличья ведьма с Вирь-авой не зналась. Хозяйка леса на дух не переносила воровку детей. Зато с Ночной Матерью ведьма порой беседовала, приносила ей кроликов. «Родня мы с ней, – говорила она иногда, – не по крови, но по договору. С роднёй считаться нужно».
– Сильна девчонка. Матерь Ночи одолела. Того глядишь, без тебя до ведьмы доберётся, – захрипели желтоглазые, – не у дел останешься, заячья душонка. И мальчишка-глупышка, видишь, к ней жмётся. И шар треклятый над головой блестит. Ой, не ходи на ярмарку, безымянный! К ведьме беги, предупреди, может, она простит, оставит тебя прислужником!
– Худо тому, кто добра не делает никому, – громко заявила Вирь-ава, и мальчика словно ошпарило. Он решился.
Лес расступался перед ним, отлично зная, куда он торопится. Желтоглазые с улюлюканьем неслись позади.
– Не получится! Не срастётся! Лучше к нам вернись!
«Я могу выторговать не имя и не силу, а секрет. Мне надо узнать, как победить ведьму. Раз Маша справилась с Ночной Матерью, то и с хозяйкой моей справится. На ярмарке точно найдётся тот, кто подскажет, как это сделать!»
– Не трус ты, а дурак! Ты должен сам во мрак и её во мрак, да никак! – бесновались желтоглазые.
На кромке леса решимость чуть не покинула мальчика. Он поднял глаза к серому небу Перепутья и воскликнул в отчаянии:
– Что мне делать?
– Иди к нам! – вопили желтоглазые. – Не сумеешь! А мы потеснимся! Потеснимся! У нас тоже нет имён, мы тебя поймём!
– У меня есть имя! – выкрикнул мальчик. «Я больше не кролик, не трусливая душонка. Я могу и должен быть смелым, а если и нет, Маша поможет мне и даст другое имя».
Тени наблюдали за его уменьшающейся фигурой и ругались.
– Толку нет!
– Отчего же? Мы заронили сомнения.
– Бабка всё испортила, словами играет, тьму из душ выметает!