Хроники Порубежья
Шрифт:
— Да откуда ж ему знать? — сказал Митька, не меняя позы и не открывая глаз. — Все нормально. Просто мы, кажется, код набрали какой-то. Вот оно и сработало. Интуитивный интерфейс, прости, Господи.
— Что сработало? Какой код? — спросил Иван светским тоном человека, вспомнившего, что имеет дело с сумасшедшими.
— А черт его знает. Но факт, что вот эти места, что под ладонями светились, это вроде кнопок на кодовом замке. Мы их нажали, оно и сработало. Мне только непонятно, как
Сказав это, Митька, кряхтя, поднялся и перешагнув через вытянутые ноги натурального кузнеца, обутые в щегольские остроносые ботинки, подошел к Сане. — У тебя вроде сигареты оставались.
Саня достал из кармана пачку и пустился в объяснения. — Я ж сказал, интуитивный интерфейс. То есть, устройство, взглянув на которое, человек должен интуитивно сообразить, как оно действует. Вот у меня интуиция и сработала. С перепугу наверное.
— Или спьяну, — добавил Ермощенко.
— Чего ты сообразил? — щелкнув зажигалкой, спросил Митька.
— Я из всех созвездий знаю только Большую Медведицу.
— Эта, которая в виде ковша?
— Ну, да. Ковшик с ручкой. Как дошло, то дальше уже просто.
— Ясно. А что после этого будет, тебе интуиция не подсказала?
— Нет. Мне кажется, для этого тоже нужна интуиция, но уже как бы совсем другая.
— Морды целы. Уже хорошо.
— Целы то целы. Только надолго ли? — Иван протянул руку. — Мне бы тоже сигарету.
— Бери. Ты бы встал, на мокром сидишь.
Ермощенко внял доброму совету, и теперь все трое, дымя сигаретами, стояли рядом, придерживаясь за стенку, так как бункер продолжало потряхивать.
— Интересно, а куда эти упыри делись, — вслух размышлял Митька. — Что-то не слыхать их.
— Видать, в дюзу засосало, — предположил кузнец. — А может, до сих пор под дверью валяются испепеленные.
— Надо бы посмотреть.
— Докурим, тогда.
Докурив, тихо ступая, подошли к двери.
— Значит так, — сказал Иван, подкидывая на ладони кирпич. — Ты, Митька, давай, открывай. Мы подстрахуем, на тот случай если кто ждет за дверью. Встретим, в общем. А ты, если что, дверь захлопнешь.
Стараясь не шуметь, Митька вытащил кусок арматуры из петель засова и вопросительно оглянулся на Ивана и Саню, стоящих за его спиной с занесенными для неотвратимого удара кирпичами. — Готовы?
— Давай! — кивнул Иван. Митька тихо-тихо потянул дверь на себя, но она не поддавалась. Снаружи заперли, что ли? — он потянул сильней, но с тем же успехом.
— Подержи, — Иван передал свой кирпич Сане. — В случае чего, круши с двух рук, по-македонски, — и стал помогать Митьке. Под их общим напором дверь поддалась.
— Саня, подложи что-нибудь, — прохрипел Митька. —
Заинтригованный Саня бросил свой кирпич, а кирпич Ивана втиснул в приоткрывшуюся щель, между дверью и косяком. — Готово. Отпускайте.
Иван с Митькой, посмотрели друг на друга и кивнув один другому отпустили дверь. Кирпич захрустел, но выдержал.
— Чего там? — становясь на цыпочки и пытаясь заглянуть через их спины, спросил Саня.
Иван медленно вытер пот со лба. — Облака там, Саня.
— А земли не видно?
— Не видно, — ответил Иван и вцепился в Митькино плечо, потому что пол под его ногами накренился, и собравшаяся на полу талая вода ручьем хлынула в дверь. У Сани заложило уши, словно в самолете идущем на посадку. Митька побледнел как полотно и сказал. — Зря мы дверь открыли. Кажется, падаем.
— Если и падаем, то не так что бы очень быстро, — успокоил его Иван. — Дышится, опять же, свободно, а значит, если и гробанемся, то не с такой уж большой высоты.
— Как же не с большой, когда сами говорите, земли не видно, — возразил Саня.
— Земли не видно из-за сплошной облачности. И к тому же, посмотри как тепло. Значит, невысоко.
— Да откуда ж теплу быть, когда зима на дворе, — крикнул Митька слабым голосом.
— Грохнемся, разберемся.
Тут бункер тряхнуло особенно сильно, затем еще и еще, мотнуло из стороны в сторону, и вдруг все кончилось. Зеленовато-молочное свечение погасло. Наступила кромешная тьма.
— Приземлились, вроде, — не веря своим словам, прошептал Саня.
— Похоже на то, — отозвался Иван, вставая на ноги. — Посидите пока. Гляну, что с дверью.
Слышно было, как он подошел к двери, дернул, дверь заскрипела, сильно зашуршало, словно песок сыпался из кузова самосвала, сверху дверного проема открылась широкая прореха, через которую в бункер хлынули солнечные лучи. В их свете стало видно, что натуральный кузнец стоит, заваленный по колено землей. Казалось непонятным, откуда она взялась. Общее чувство недоумения выразил Митька. — Зарыли они нас, что ли?
— Это зимой-то? — сказал Саня, глядя, как Иван, суетясь на манер крота, разгребает землю, освобождая проход.
— А на дворе, между прочим, — Иван поднял голову, словно принюхиваясь, — никакой зимы, а сплошное лето. Птички чирикают, цветочки благоухают.
— Контузило кузнеца-то, — с этими словами, Митька пристроившись рядом с Иваном, принялся ему помогать.
Много времени это не заняло, через минуту полузасыпанная дверь была расчищена настолько, что хватило бы пролезть взрослому человеку, правда, согнутому в три погибели.