Хроники Порубежья

Рудис Юрий

Роль проводника досталась беглецу, который производил впечатление человека, который знает дорогу, остальные, слепо доверившись ему, просто бежали следом, ориентируясь на маячившее между деревьями светлое пятно его рубахи. И когда он поднял правую руку, все остановились и так стояли, сбившись в кучу и с трудом переводя дыхание, пока он прислушивался. Когда стук в груди и ушах унялся, стали слышны шелест листьев и пенье птиц. Погоня если и была, то безнадежно отстала.

Дальше шли спорым шагом, успевая перебрасываться на ходу короткими фразами, торопясь поведать друг другу о пережитом в эти

несколько дней. Но толку от этого было немного. Вообще, быстрая смена сильных и разнонаправленных впечатлений, привела всех в состояние близкое к ступору, впрочем, учитывая опасность, которой им удалось избежать, настроение было скорее хорошее. Так что уже несколько раз намекали проводнику о том, что неплохо было бы сделать привал, но этот загадочный человек всё шёл и шёл. Если бы не пара слов сказанных во время и после схватки, его можно было бы принять за немого. Так пролетело несколько часов.

Глава пятнадцатая

Вышли на неприметную тропинку, которую сами вряд ли бы заметили, и спустя какое-то время поднялись на песчаный взгорбок, увенчанный невысокими, но раскидистыми соснами. Под ногами зашуршал песок, усыпанный бурой прошлогодней хвоей. Назойливые комары, которые всю дорогу не давали продыху, отстали, разогнанные свежим ветром, вольно гуляющим между светло-коричневых стволов. Иван потянул ноздрями воздух. — Вроде водой пахнет.

И точно, сделав несколько шагов, они увидели, что стоят на высоком берегу.

— Млочь, — проводник стал спускаться к воде.

Но у реки этой, кроме названия, не было ничего общего с той Млочью, которую Саня знал с детства. Та Млочь была в два раза уже, её грязноватая серая вода лениво несла мусор и радужные нефтяные пятна. И кроме крепко подвыпивших мужичков да пустоголовых мальцов, купаться в ней давно уже никто не отваживался.

Иван лез вниз, цепляясь за торчащие из откоса корневища. Из-под подошв его ботинок ручьем сыпалась земля пополам с песком и мелкими камнями.

— Какая еще Млочь? — громогласно удивлялся он. — Во-первых, это не Млочь, а во-вторых, с этой стороны никакой реки и быть-то не должно.

— Так кружили по лесу сколько, — отвечал Митька, помогая Даше. — Немого бы этого потрясти, пусть расскажет, что тут происходит и как оно называется.

— Он правду говорит, — сказала Даша, цепляясь за Митькино плечо. — Он местный и всё тут знает.

Тот, о ком они говорили, ждал внизу, у самой воды, стоя лицом к реке на обкатанных водой камнях, словно выбеленных солнечными лучами.

Когда к нему подошли, он повернулся и сказал. — Аз — Нечай.

— О, тоже хохол, — воодушевился Иван, снимая с плеча трофейные торбы. — А я — Ермощенко Иван. Будем знакомы, — и протянул руку, на которую Нечай посмотрел с некоторым недоумением.

— Гриппа, что ли, боишься? — удивился Иван, убирая руку.

— Да нет, — сказал, охваченный внезапным предчувствием Саня, не стесняясь присутствия Нечая. — Он, кажется, просто не знает, что этот жест обозначает.

После этого Саня ударил себя кулаком в грудь. — Александр, можно Саня.

— А можно Миклуха-Маклай, — сказал Иван, не сводя подозрительного взгляда с Нечая.

— Я — Митька, — сказал Митька.

Словно давая понять, что церемония

знакомства закончена, Нечай поднял брошенные Иваном торбы, отошел в тень плакучей ивы, ветки которой с длинными серебристыми листьями, склонившись почти до самой земли, образовали подобие шалаша, сел, прислонившись спиной к толстому зеленоватому стволу, и стал распускать ремешки на торбах. Остальные расселись рядом.

Даша и Вера раскрыли хозяйственную сумку, которую было бросили, удирая от всадника, но затем подобрали. Таха не поскупилась. Здесь оказался даже небольшой окорок, не говоря уж о прочем.

Нечай перевернул добытые в бою торбы и высыпал их содержимое. В одной оказались съестные припасы, куски вяленого мяса неизвестного происхождения, каменная соль, черствые лепешки, завернутое в серую холщовую тряпицу нечто, напоминающее козий или овечий сыр, несколько головок лука и чеснока. Был здесь и довольно объемистый, величиной примерно с футбольный мяч, глиняный горшок, с узким горлышком, запечатанным воском, которое Нечай сразу отбил рукояткой ножа, принюхался, и, еще раз кивнув, поставил горшок перед собой между согнутых колен.

Во второй торбе покойный её хозяин, судя по всему, хранил свою военную добычу. Поэтому содержимое её было разнообразней. Соболиные шкурки, свернутые куски какой-то материи, а так же женские украшения, при виде которых Саня испытал дежа вю. Где-то он видел что-то подобное. Если бы не усталость и потрясение после недавних приключений, ему бы не пришлось потратить лишние три минуты на то, чтобы сообразить, что именно напоминает ему эта кучка изящных вещиц, которую Нечай лениво ворошил острием ножа. Все эти височные кольца, серебряные и бронзовые браслеты, застежки и пряжки он уже видел прошлым летом на раскопках древнего городища. Конечно, нельзя было сказать, что это были те же самые предметы, но набор их был примерно таким же.

— Эй, друг, — сказал Митька, — Как тебя, Аз, что ли. А в кувшине что?

На миг оторвавшись от своих мыслей Саня машинально поправил Митьку. — Аз это не имя, это местоимение, обозначало Я у древних славян. Нечай его имя. Митька открыл было рот, чтоб что-то спросить, но тут Нечай взял горшок, отхлебнул из него, вытер губы и усы тыльной стороной ладони и протянул его Митьке.

Тот принюхался. — Медовуха, что ли? Девчата, примите, для снятия стресса?

Даша и Вера дружно замотали головами. Акимушкин, у которого не было оснований подозревать их в особой трезвенности, слегка удивился, но, как человек воспитанный, не задавая ненужных вопросов, приложился к кувшину и несколько секунд сидел, соображая, что это он такое выпил, а потом передал горшок Ивану. — Градусов пятнадцать будет, а на вкус чистая медовуха.

— Благодарствую, — степенно произнес Иван. — Со свиданьицем…Да, хорошо. Держи, Саня.

После этого начался беспорядочный разговор. Девушки рассказали свою историю, вплоть до того, как дождавшись у большого камня идущих в Речицу людей, они пошли с ними, и с ними же нарвались на буджацкий загон. Утаили они лишь некоторые детали их пребывания в логове Волоха. Рассказ поверг мужчин в шок, который прошел не сразу. Даша и Вера получили несравнимо более полное представление о мире, куда их забросила злодейка-судьба.