Хроники российской Саньясы. Том 2
Шрифт:
Глава 9. Александр Воронов — 2
Где-то через полгода после выхода первого тома «Хроников», в гостевой страничке сайта (в интернете), посвященного книге и другим моим работам, развернулась дискуссия по поводу персонажей «Хроников». Александр Воронов тоже заглядывал на сайт и оставил пару записей. Я попросил его прокомментировать те противоречия, которые возникли у читателей. В ходе нашей встречи Александр не только дал развернутый комментарий к дискуссии, но и затронул несколько интересных, на мой взгляд, тем, которые я и предлагаю вниманию читателя…
Октябрь 2000 г.
Александр: Дело
24
Имеется в виду дискуссия на гостевой страничке сайтав интернете.
Можно привести такой пример: взять, с одной стороны, Гурджиева, а с другой, какого-нибудь пьяницу из подворотни. Понятно, что их нужно сравнивать не по количеству выпитой водки. Между ними есть существенное различие, и именно оно интересно. Этим различием является способность Гурджиева или кого-то еще выйти за пределы того описания мира и той личности, которые были сформированы. Такой выход всегда ценен сам по себе, независимо от каких-то других качеств, потому что человек начинает осознавать себя не столько индивидуумом, сколько частью той или иной группы, того или иного коллективного сознания. В предельном случае, человек начинает осознавать и переживать себя частью человечества, как целого. Именно это можно назвать духовным опытом.
К сожалению, когда мы сталкиваемся с такими людьми, у нас нет критериев, которые помогали бы нам оценить реальность духовного опыта у данного человека. Такого критерия нет. Единственное, что может помочь, это свои собственные переживания или хотя бы проблески таких состояний, которые помогают распознать что-то подобное у другого человека. Поэтому, читая твою книгу или какие-то другие интервью, важно не столько оценивать личность человека, сколько пытаться понять, произошел ли у данного человека выход за пределы индивидуального, личностного восприятия и, если таковой был, то задаться вопросом — каким образом это произошло и можно ли этим опытом так или иначе воспользоваться.
Влад: В процессе дискуссии мне приводили, как пример реализованного человека — академика Дмитрия Сергеевича Лихачева. Человек, прошедший сталинские лагеря, сохранив честь и достоинство, затем реализовался, как человек мира Культуры, стал примером служения науке и людям, образцом нравственности, гражданской и человеческой ответственности, мудрости.
А: Я думаю, да.
В: Для большинства людей критерий духовности такого человека очевиден. При этом критерий этот — внешний. Не будем строить догадки относительно разных замечательных людей, но ведь, наверняка, в большинстве случаев, люди, внешне безупречные, социально признанные, мудрые и во всех отношениях нравственные, так и не выходят за пределы своего восприятия, то есть не имеют духовного опыта.
А: Да, очень вероятны и такие случаи.
В: Так вот, по поводу критериев… Мало у кого вызывает вопрос о наличии духовного опыта, например, у Патриарха дзен…
А: А Патриарху дзен гораздо легче в этом отношении. Точно также легче распознать святого в православии. Почему? Когда люди входят в Традицию, будь это буддизм, суфизм или православие, то там нет тех метаний, терзаний и поисков неизвестного, через которые приходилось проходить российским Искателям в шестидесятые-восьмидесятые годы. В Традициях всегда существуют системы, которые позволяют тебе сначала гармонизировать психику, подготовить тебя к тем переживаниям, которые могут возникнуть, и, только после этого, тебе предлагают доступ к следующим этапам. Поэтому в этом случае гораздо меньше несчастных случаев, когда люди сходят с ума или объявляют себя супер-гуру.
Все это особенно хорошо видно сейчас у буддийских монахов. Несмотря на то, что они реально владеют тем, что мы сейчас называем магическими практиками, многие из них обладают идеальным духовным и психическим здоровьем. Этот аспект (несокрушимого душевного здоровья) всегда легче распознать, и это всегда более очевидно. Такой человек производит, практически на всех, неизгладимое впечатление своей цельностью и полнотой личности, так что вопросов не возникает. А вот что дальше — это видно уже плохо.
Если вернуться к сути, то выход за пределы той картины мира и того способа восприятия, которые формируются через наши органы чувств, — этот выход позволяет более глубоко и цельно осознавать происходящее, а также реально оказывать воздействие на то, что происходит. При этом весь фокус здесь заключается в том, что чем больше человек открыт на мир, тем в большей степени его желания оказываются гармонизирующими окружающее пространство, а не возмущающими его.
В: Понятие гармонии каждый человек воспринимает по-своему. Вот, скажем, многие читатели споткнулись о Чебанова. В главе о Чебанове есть эпизод, где он побил жену. Его логика многим непонятна…
А: Я ни в коем случае не должен судить о Чебанове или о ком-либо другом на основании текстов, а не личного общения. Кроме того, я, конечно же, не судья никому из практиков. Если его жена терпит такое с ней обращение, то только бог им судья.
Но нужно сказать, что зачастую «практики» начинают вести себя распущенно, поскольку теряются общепринятые социальные нормы поведения а других критериев не появляется. Этим грешили и ребята, сделавшие кунта-йогу, и многие герои твоей книги. Это действительно та беда, которая часто происходит.