Хроники Рыжей (Трилогия)
Шрифт:
Трудно было понять, на что намекает Астор, но я утвердительно кивнула головой, принося клятву.
Муж страстно поцеловал меня в последний раз и неохотно поднялся с постели.
– Одевайся, – он кинул мне ворох свежей одежды, – события нарастают как снежный ком! Нам нужно немедленно попасть на Поющий остров!
– А как же Эткин? – поинтересовалась я, прыгая на одной ноге и натягивая сапог. – Как же я – и вдруг без него?
– Умница! – муж прищелкнул пальцами, торопливо творя заклинание. – Он тоже должен присутствовать при развязке! Сейчас я его предупрежу!
Мы
– Приветствую вас, леди Астор! Готовы ли вы вершить судьбу людей, как и положено всякой настоящей, уважающей себя богине?
– Готова! – я потуже затянула пряжку портупеи.
– Тогда поехали! Все ради тебя, дорогая! – демон хлопнул в ладоши и нас закружил темный смерч, унося прочь из его волшебного замка и тихого сада, увлекая навстречу новым свершениям, втягивая в разверзшийся портал Тьмы.
– Каждая стерва мечтает встретить неординарного мужчину, чтобы сделать его своим ординарцем! – успела вполголоса, самокритично бормотнуть я, иронично подмигивая спутнику, и муж немедленно ответил мне согласной, все понимающей усмешкой.
Эткина одолевала хандра. Он расслаблено валялся на лугу перед королевским дворцом Силя и, с умным видом, рассеяно жевал первый подвернувшийся под лапу цветочек, как на беду, оказавшийся кислым словно хинин придворного лекаря. « Как бы не потравиться ненароком или диарею не заработать!» – хмуро подумал дракон, выплевывая синенького представителя местной, совершенно не съедобной флоры. Из дворца долетел очередной визгливый, женский вопль. Эткин устало поморщился и досадливо смежил веки. В многострадальной голове навязчиво вертелись привычные, на этот раз вполне обоснованные претензии к скандальному и хронически неуживчивому женскому полу. Желтый березовый листочек медленно покружился над цветочной поляной и спланировал на длинный драконий хвост. В воздухе ощутимо пахло пряным ароматом приближающейся осени. «Скоро в зимнюю спячку, – окончательно решил гигант, умиленно представляя себе уютное тепло родной пещеры, погребенной под толстым слоем снега. – И пропади оно все пропадом!»
– Я же просила розовые фестоны, а ты опять зеленых наколдовал! – донеслось из настежь распахнутого окна. – Ты все специально портишь, мне на зло. Я ведь отлично знаю, что изумрудный – любимый цвет этой бесстыжей девки, вашей Сумасшедшей принцессы. А меня здесь не любят и не уважают! А–а–а–а….!!! – возмущенный голосок ударился в откровенную истерику.
Эткин многозначительно хмыкнул и сознательно сунул в пасть очередную кислятину, стремясь хоть чем–то перебить гадкое послевкусие, оставшееся от нудного женского вопля, неприятного почище немытого гоблина. С крыльца кубарем скатился красный как помидор, гневно отпыхивающийся Марвин.
– Дос–та–ла! – четко произнес маг, широко шагая по направлению к дракону. – И зачем мы эту дуру расколдовали? – вопрос был явно риторическим.
Эткин пожал бронированными плечами и протянул некроманту синий цветочек, который тот так же автоматически немедленно сунул в рот, скривился и начал отчаянно плеваться.
– Дружище, – сдавленно просипел маг, вытирая губы вышитым платком, – если ты хочешь умереть, то я могу предложить тебе что–нибудь не столь противное на вкус, например: кураре, цианид, аква тофану…
– Крысиная отрава? – меланхолично подсказал дракон.
– Э? – поперхнулся некромант. – Ну, это уж чересчур жестоко!
– Вот и я об этом же, – гигант криво усмехнулся. – Зато – метко и объективно. Именно так и называют Лилуиллу в Силе – крысиной отравой!
Уголки ярких губ Марвина печально поползли вниз:
– Ну да, подданные ее не любят, – тактично заметил он. – Но возможно, после свадьбы княжна остепенится и поумнеет!
Эткин недоверчиво хмыкнул:
– Чую, эта свадьба будет сильно отличаться от развеселой нарронской. Недаром барон Генрих каждый день чуть свет на охоту уезжает…
– Ага, – мстительно кивнул молодой некромант. – А нам тут за него отдуваться приходится с этим, с этой…
– Марвин! – требовательно долетело из дворца. – Кто–нибудь видел Марвина?
Маг обреченно поник плечами.
Дракон спокойно перевернулся на спину, подставляя живот последним, теплым солнечным лучам, его глаза насмешливо прищурились:
– И создали демиурги женщину, – выспренно разглагольствовал он. – Существо получилось злобное, но симпатишное…
– Ты об этой грымзе говоришь? – махнул рукой Марвин, указывая на дворец, гудевший как растревоженное гнездо диких ос. – Это же просто ведьма во плоти какая–то, а не женщина, прости меня Аола!
– Зато, – наставительно оттопырил коготь дракон, – высокородная эльфийка, безусловно, по всем статьям подходящая на роль сильфской королевы!
– Мда! – чистосердечно пожалел сильфов маг. – Повезло им, ничего не скажешь! Недаром говорят, что только истинная женщина умеет буквально из ничего сотворить три вещи – салат, скандал и шляпку! Хотя салаты и шляпы здесь требуют с меня…
– Устал я от всего этого, – тихонько признался Эткин, закрывая глаза и напуская на себя унылый вид.
– От чего это? – хмыкнул некромант, присаживаясь на массивную лапу, приглашающе подставленную и согнутую.
– Устал! – еще эмоциональнее повторил летун. – Сплошной шум, гам и тарарам. С тех пор, как во дворце поселилась Лилуилла! А нервные клетки, между прочим, не восстанавливаются. Собачья жизнь! День не спишь, ночь не ешь, да еще от Мелеаны, – он покосился на поспешно отвернувшегося, и виновато зардевшегося Марвина, – ни слуху, ни духу. Переживаю я за нее. За что вы на нее так в пещере накинулись?
– Генрих, тот явно от ревности, – признался некромант. – Это и дураку ясно.
– А ты?
– А я…, – маг покраснел еще пуще, – я от растерянности и страха. Эльфийка и демон… в голове не укладывается…
– Зато, видимо, в постель хорошо укладывается! – лукаво улыбнулся мудрый Эткин. – Эх вы, консерванты, э–э–э нет… О, – консерваторы! Не подумали, что все когда–нибудь случается в первый раз. И не обязательно это новое – плохое.