Хроники ржавчины и песка
Шрифт:
– И зачем только мы сюда пришли? – не выдержал Марчело. Хватит с него этого нескончаемого ливня, этого солнца, которое не может пробраться сквозь тучи, этого тумана и всего остального.
Повернувшись, Лара принялась разглядывать Кхатарру. Целый остров из тысячи кораблей, на котором нет ни зелени, ни песка. А дальше на север – море, до самого горизонта и за ним, наверное, тоже: очень мало кто из людей побывал там,
Марчело пошел на нос корабля. Мышонок у него в кулаке почти затих, только сонно попискивал. Он сам найдет прореху в корпусе, чтобы бросить наживку. И потом, ему хотелось разглядеть этих странных чаек поближе.
При каждом шаге пол под ногами скрипел. Он был очень скользким из-за каких-то белых пятен – может, свежего гуано.
Некоторые птицы, по всей видимости, умерли на лету, потому что лежали с расправленными крыльями. После падения началась трансформация, и крылья они так и не сложили. Марчело насчитал около тридцати чаек.
Поднял одну из самых маленьких за край крыла. Весила она, наверное, килограммов десять. Марчело размахнулся, чтобы выбросить чайку за борт, но она упала на палубу, всего в нескольких метрах.
Крыло со скрежетом вонзилось в металл, как нож – в консервную банку. Секунда – и большая часть палубы с грохотом рухнула вниз, в трюм.
Перепугавшись до смерти, Марчело отпрянул. Но споткнулся обо что-то, порезал руку острым краем железа и издал вопль. Мышонок вырвался, побежал по наклонившейся палубе и провалился.
Держа израненную руку под мышкой, мальчик отполз подальше от дыры и попытался встать. Но упал на колени.
Теперь палуба обвалилась еще в одном месте, впереди. Она только казалась прочной, а на самом деле была рассыпчатой, как печенье, и прогибалась все сильнее и сильнее. Марчело увидел, как Лара с криком спряталась в дымовой трубе.
Металл заскрежетал.
Сверху свалилась сумка с наживками, а мешок со снаряжением, покатившись по палубе, застрял за иллюминатором, зацепившись тесемкой за фальшборт. Несколько мгновений он раскачивался в воздухе, потом ремешок порвался, и сумка упала в воду.
Снова раздался крик Лары.
Тяжелые дохлые чайки либо уже съехали в трюм, либо скользили к левому борту, что нарушало и без того шаткое равновесие конструкции.
Серия громких хлопков – и Робредо высвободился из объятий мертвого соседа. Решетчатая башня подлетела вверх и развалилась на части, осыпав палубу градом металлических осколков.
И снова обвалы, душераздирающие стоны металла. Вопли.
Бешеный стук сердца.
Корабль на колесах, избавившись от сбруи, встал на дыбы и на одну бесконечную секунду завис в воздухе, а потом с грохотом опустился в море. Горы хлопьев пены и ледяных брызг захлестнули палубу. Устраиваясь на волнах, Робредо еще несколько раз качнулся вверх-вниз.
Лара подлетела в небо.
Марчело наткнулся на что-то твердое, начал задыхаться, скорчился на полу и потерял сознание. Глаза закрыты, маска слетела, изо рта течет кровь.
Сгустившийся мрак прожигали искры. Будто какой-то механизм пытался завестись.
На губах – солоновато-горький привкус.
Ледяная вода. И полутьма…
Я упал. Может, сломал себе что-то, потому что ног не чувствовал, а голова раскалывалась на части. Перед глазами мутилось и живот сводило судорогой.
Станет лучше, если закрыть глаза? Но искры были везде – и снаружи, и внутри. Те, что снаружи – гасли в луже недалеко от меня.
Воняло тухлятиной.
Что-то безостановочно капало.
Я не в воде, но, судя по запаху, она совсем рядом.
Попытался пошевелить ногами: обе на месте. Перекатился на живот, приподнялся на локти и попробовал встать на колени. Сделать это я смог только после череды неудачных попыток.
Желудок сводило судорогой.
Спазм – и меня вывернуло наизнанку. Я упал лицом в собственную рвоту, но через пару минут, переведя дыхание, почувствовал себя немного лучше. Только голова по-прежнему гудела – может, в ней все еще раздавался стон умирающего корабля, а может, дело было в чем-то другом.
Я осторожно попытался сесть. Повернул шею туда-сюда. Снова зажмурился и стал считать до десяти, повторяя некоторые цифры по два-три раза.
Порезанная рука болела невыносимо. Но я приказал себе не обращать внимания – сейчас есть проблемы и поважнее.
В конце концов мне удалось встать. От радости, что с ногами все в порядке, я чуть не расплакался. Один сапог слетел. Кожа на левой ноге задубела. Я споткнулся о какую-то штуку и другим сапогом пнул ее изо всех сил: раздался дьявольский грохот.
Конец ознакомительного фрагмента.