Хроники вечной жизни. Иезуит
Шрифт:
— Спасибо! Ты все это время сидел в засаде?
Юноша улыбнулся и кивнул, но тут же в глазах его мелькнула тревога.
— Что теперь будет, Амаута? Нзамби придут мстить за Духа Смерти?
— Нет, конечно. Думаю, просто умрут с голоду.
Он не ошибся. Когда двумя неделями позже Иштван и Сампа Анка наведались в дом колдуна, они нашли там полтора десятка разлагающихся трупов.
Дни складывались в месяцы, месяцы — в года, а Иштван все жил среди индейцев, не переставая надеяться, что судьба улыбнется ему, и он сможет добраться до мест, где обитают европейцы. Дикари любили «белого брата» всем сердцем, но его душа рвалась к цивилизации.
Сампа Анка женился на красивой, скромной девушке, у них родился сын. Иштван искренне радовался за друга, но каждую ночь видел во сне, как обретает вожделенную свободу.
После гибели колдуна священник стал героем племени. Сочтя момент благоприятным, он снова обратился к Апу Уме с просьбой отпустить его.
— Ты сам видишь, Великий Вождь, что я предан тебе и твоим людям. Я избавил вас от проклятия Грозных полнолуний. Почему же ты думаешь, что я выдам вас белым?
— Я верю тебе, Амаута, — вздохнул тот. — Если сердце твое рвется в Куско — иди. Но никто из нас не сможет тебя сопровождать, ведь мы сразу станем там рабами. А один ты дойти не сможешь. Даже вдесятером дорога туда трудна и опасна.
Поразмыслив, Иштван понял, что вождь прав. Ему ни в жизнь не добраться до европейцев в одиночку. Оставалось ждать в надежде на чудо.
Однажды Апу Ума предложил священнику отправиться в горы.
— Я хочу показать тебе наши рудники, Юла Амаута.
Иштван несказанно обрадовался — неужели он попадет в Анды? Оттуда до поселений белых рукой подать. В ночь перед отъездом он почти не спал, обдумывая план побега.
Но когда наутро увидел, что в путешествие вместе с ним собрались двадцать вооруженных воинов, он приуныл. Будь их два-три человека, улизнуть было бы куда проще.
По проложенной в сельве тропе отряд спустился к реке, и Иштван открыл рот от удивления: в небольшой бухточке стояли пироги и то самое судно, на котором он когда-то прибыл из Счастливой Лузитании. «Оказывается, у них есть от меня тайны».
Путешественники погрузились на корабль и направились вверх по течению. Плыли недолго, и вскоре после полудня причалили к противоположному берегу. Отсюда начиналась еще одна тропа, прорубленная в тропическом лесу. Путаясь в папоротниках и спотыкаясь о торчащие корни, отряд, к большому недоумению Иштвана, направился на юго-восток. Любопытная обезьянка-игрунок сопровождала их, прыгая с ветки на ветку.
Вскоре дорога пошла в гору, и идти стало еще труднее. Часа через два джунгли поредели, и путешественники вышли к холмам, грядой уходящим к горизонту.
— Ну, вот и пришли, — весело сообщил Сампа Анка. — Ты не устал, Амаута?
— Так это не Анды? — Иштван не мог скрыть разочарования.
— Нет, конечно. Но и здесь немало серебра.
Священник огляделся и уточнил:
— Это какое-то ответвление от Анд?
— Да нет же, Амаута. Просто несколько холмов в сельве.
Иштван до боли закусил губу, чтобы не застонать. Так значит, бежать бессмысленно! Они по-прежнему находятся посреди джунглей.
— Тебе здесь не нравится, белый брат? — обеспокоенно спросил Анка, заметив огорчение на лице друга.
— Нет-нет, все в порядке, — через силу улыбнулся Иштван.
— Пойдем, мы покажем тебе наши рудники.
В сопровождении воинов они направились вверх, аккуратно обходя торчащие тут и там кактусы, а потом взяли левее. С другой стороны холм круто спускался к небольшой ровной площадке. Воины откатили в сторону валун, и Иштван увидел вход в пещеру.
Они зажгли факелы, привезенные из селения, и вошли внутрь. Видимо, изначально пещера была совсем небольшой, но трудолюбивые инки углубили ее и в разных направлениях прорыли несколько штолен.
— Смотри, вон там, видишь? — воодушевленно сказал Сампа Анка. — Вдоль стены идет золотая жила. А здесь начинается серебряный рудник. Когда возникает надобность, мы отправляем сюда людей, они работают вот такими айри.
Он указал на сложенные у стены инструменты, напоминающие кирки.
— Да, — кивнул Иштван, — в Европе используют похожие. Но что вы делаете с рудой? Апу Ума говорил, что вы разучились ее плавить.
— Ты прав, Амаута. Во времена Великой Империи наши предки умели добывать из киновари ртуть и с ее помощью при выплавке получали чистейшее серебро и золото. Теперь нам недоступен этот способ, мы используем простые печи, поэтому плавим серебро низкого качества.
Они долго ходили по штольням, разглядывая сверкающие в породе звездочки и прожилки.
«Господи, да здесь богатства на несколько жизней! — с восторгом думал Иштван. — Нужно придумать, как оформить эти холмы на себя, когда я вернусь к европейцам. Сокровища должны быть моими!»
Он уже не сожалел о сорвавшемся плане побега, восхищенно обводя взглядом стены рудника.
Сампа Анка тронул его за руку, и священник вздрогнул.
— Пора возвращаться, Амаута, иначе темнота застанет нас в пути.
— Да-да, конечно.
На обратном пути Иштван вертел головой, пытаясь запомнить дорогу. Он обязательно вернется сюда, захватит эти холмы именем закона или силой и станет самым богатым человеком в Вест-Индии!
Теперь Иштван знал, что делать. Река — вот путь к спасению! Он найдет ту маленькую бухту, украдет лодку и доберется до Анд. Конечно, с судном капитана Гомеша в одиночку он не справится, но маленькой пирогой управлять сможет.
Нетерпение священника было столь велико, что он решил не тратить времени на подготовку. Ночью, едва инки улеглись спать, он пробрался в амбар и доверху набил суму кусками вяленого мяса и печеными клубнями маниока, а все пустоты засыпал арахисом и маисом. Прихватил и кувшин с мате, но совсем небольшой: во время путешествия по реке жажда ему не грозила.
С полной сумой снеди Иштван вернулся в хижину. Брать сундук он не стал: дотащить его в одиночку до реки не было никакой возможности. Прихватил лишь нож и кошель, в котором лежали его "сокровища" — монета, крест тамплиеров и перстень. Ну и, конечно, ружье, уже давно отданное священнику Апу Умой.