Хрупкий брак
Шрифт:
Безмолвно Энни отставила трубку телефона в сторону на расстояние вытянутой руки, пока ее не взяла Лив, и, стараясь держаться с достоинством, поспешно скрылась в своей спальне. Когда Лив, поговорив с матерью, вошла в комнату сестры, то обнаружила, что та, даже не начав одеваться, сидит, уставившись невидящим взглядом в окно.
— Это не может так больше продолжаться, Энни, милочка.
Энни перевела удивленный взгляд на Лив:
— Что ты имеешь в виду?
— Ты довела себя почти до полного изнеможения, — объяснила Лив, садясь рядом с сестрой на кровать и обнимая ее за плечи. — Еще до этого Джоша ты слишком много работала, просто
— Не «мы», — упрямо поправила ее Энни. — Это я забыла о закусках…
— Ну хорошо, это ты забыла о закусках.
— Но мы сумели исправить положение. Никогда в жизни я еще не готовила двенадцать порций камбалы под лимонным соусом и двенадцать порций грибов с такой скоростью, — вспомнила Энни, слегка поежившись.
— Верно. Но когда ты, совершенно забывшись, стерла из компьютера весь файл клиентов…
— Ну ладно. — Энни подняла руку, встречая со смирением взгляд сестры. — Никто не идеален. Признаюсь, что чувствую себя немного… беспомощно. И каков будет вердикт семейного совещания? — спросила она с сарказмом.
— Греция, — немедленно заявила Лив. — Мама и отец посылают тебе авиабилет. Они хотят, чтобы ты недельку отдохнула на вилле, и я с этим согласна.
— Но я же не могу оставить фирму! Особенно сейчас, Лив! Дерик говорит, что мы на грани банкротства!
— А я уверена, что Дерик специально преувеличивает, чтобы создать видимость более деятельного участия в делах нашей фирмы, — уверенно заявила Лив, — и ты вполне можешь оставить работу на время. Энни, с помощью друзей и семьи я вполне справлюсь. Ты ничего не можешь поделать с денежными проблемами, разве только взять небольшой отпуск, чтобы набраться сил. А это могло бы здорово помочь «Праздничным поварам»!
— Огромное тебе спасибо! Не очень-то лестно слышать, что всем просто не терпится от меня избавиться, Ливви!
— Ну, серьезно, милая, конечно, никто не умеет готовить так же здорово, как ты, но мама предложила приехать на недельку и помочь, — улыбнулась Лив. — Отец по уши увяз в сочинении одного из своих теологических «бестселлеров» и даже не заметит ее отсутствия.
— Нет, я не имею права брать сейчас отпуск…
— Твоя подружка Сюзан тоже вызвалась помочь. Только на недельку, — принялась уговаривать ее Лив. — Подумай об этом — полный покой, отдых под соснами на залитом солнцем пляже, купание в голубом Эгейском море, вкусные греческие салаты, стаканчик ароматного вина на террасе, медитация… Ночи еще достаточно прохладны, чтобы спать спокойно, и. еще нет такого наплыва туристов. Ты можешь подзаправить свои батарейки и вернуться сюда посвежевшей и полной сил. Загоришь, расслабишься, будешь совершенно другим человеком…
— Лив!.. Замолчи. — Энни выдавила из себя унылый смех, изо всех сил стараясь настроиться на оптимистическую волну. Несколько долгих минут она молча смотрела в окно, так и этак рассматривая идею отпуска и кусая ноготь — привычка, от которой она избавилась много лет тому назад. Наконец она взглянула на сестру растерянным взглядом. — Я обижена, но предложение соблазнительное, — откровенно призналась она. — А если быть до конца честной, то мне действительно нужно хоть немного отвлечься, иначе я обязательно положу сахар в картофель и соль в шоколадный мусс, а это тоже будет не слишком хорошо для дел фирмы…
— Чудесно! Ты не пожалеешь…
— Погоди… — Энни предупреждающе посмотрела на сестру. — Я считаю, что ты и мама вмешиваетесь не в свое дело и пытаетесь навести свои порядки, но ценю вашу заботу и подумаю о вашем предложении…
— Значит, все устроено. — Лив счастливо заулыбалась, соскочила с кровати и стремительно кинулась к платяному шкафу. — Я помогу тебе упаковать вещи.
ГЛАВА ПЯТАЯ
Вилла Калимаки стояла на мысе, густо поросшем лесом. Ее белые стены с арками были достаточно толсты, чтобы защитить от полуденного солнца Средиземноморья, а оплетенная виноградом терраса открывала чудесный вид на море, плещущее ниже лесенки в триста ступенек, которая спускалась от виллы по заросшему оливковыми деревьями холму.
Энни точно знала, что лесенка насчитывает именно триста ступенек: она и Лив еще давно их сосчитали. Они даже поспорили, выбрал ли архитектор это количество ступеней специально, или все получилось случайно. В детстве она бывала здесь так часто, что это место словно было ее вторым домом. И мама с Лив все-таки оказались правы — все здесь было пронизано спокойствием и свежестью. Этот живописный греческий остров обладал чем-то таким, что сразу заставило забыть обо всех проблемах.
Уже к концу первого дня она чувствовала себя так, словно провела здесь целый месяц.
Энни весь день купалась и загорала. Сейчас, вытянувшись в шезлонге на террасе, она сквозь густую стену из малиновой цветущей бугенвиллеи и алого гибискуса наблюдала за баркасами в море далеко внизу. Было слишком жарко, чтобы есть. Она соорудила себе легкую закуску из хлеба, брынзы, оливок и помидоров, запила все стаканом холодного сухого белого вина и отдалась удовольствию полного безделья, валяясь в шезлонге и читая триллер, который купила накануне в аэропорту.
Однако вскоре, решив, что немного физических упражнений не принесет ей ничего, кроме пользы, она медленно встала, сладко потянулась, сунула ноги в сандалеты и неспешно направилась к лесенке, бегущей вниз к пляжу.
Солнце уже опустилось к горизонту, и жара понемногу начала спадать. Аромат оливковых деревьев, смешанный с ароматом сосен и можжевельника, был хорошо знакомым ей запахом, моментально напомнившим те счастливые дни, которые она провела здесь.
Пляж оказался совершенно пустым — ведь он был доступен только для жильцов нескольких частных вилл либо для пассажиров яхты или баркаса. В течение дня, даже в самый пик пляжного сезона, на нем едва ли набиралась горсточка отдыхающих. А к вечеру он обычно снова пустел.
Влюбленная в свое одиночество, Энни спустилась к морю, села на теплый песок и стала наблюдать, как плещутся волны у чистой кромки берега. Ей нравилось быть одной. Если же захочется оказаться в компании, то попозже она поедет в таверну Димитрия и побалует себя вкусным ужином. Она знала Димитрия и его семью много лет и в его таверне была надежно защищена от возбужденной толпы «гарпунистов» — мужчин, озабоченных поиском одиноких скучающих иностранок.
Отдаленный крик за ее спиной заставил Энни резко повернуться, поначалу она не поняла, что именно слышала — крик птицы или крик ребенка. Быстрое движение среди деревьев, растущих на склоне холма, привлекло ее внимание, и, стараясь рассмотреть, что там, она наконец сообразила, что какая-то фигурка в красном несется вниз по холму.