Хрущевцы
Шрифт:
Хрущев, эта отвратительная трещетка, свои уловки и коварства прикрывал болтовней и вздором. И тем не менее этим ему удалось создать благоприятную для своей группы обстановку. Не было дня, чтобы Хрущев не разводил разнузданную демагогию о сельском хозяйстве, не менял людей и методы работы, не объявлял себя единственным "компетентным знатоком" сельского хозяйства, предпринимавшим подобные личные "реформы".
Своему вступлению на пост Первого секретаря Центрального Комитета Коммунистической партии Советского Союза Хрущев "положил начало" пространным докладом о вопросах сельского хозяйства, сделанном на пленуме Центрального Комитета в сентябре 1953 года. Этот доклад, который был назван "очень важными докладом, содержал в себе те хрущевские идеи и реформы, которые фактически
Однако "коллегиальному руководству" и исчезновению портретов Хрущева со страниц газет суждено было недолго длиться. Культ Хрущева возвеличивали мошенники, либералы, карьеристы, лизоблюды и льстецы. Великий авторитет Сталина, основанный на его бессмертном деле, был подорван в Советском Союзе и за его пределами. Его авторитет уступил место авторитету шарлатана, клоуна и шантажиста.
3. НЕ МАРКСИСТЫ-ЛЕНИНЦЫ, А ТОРГОВЦЫ-ПЕРЕКУПЩИКИ
Микоян- перекупщик космополит и неизменный антиалбанец. Трудные переговоры в июне 1953 г. по экономическим вопросам - советские руководители торгуются относительно помощи Албании. "Советы" Хрущева год спустя: "На что вам тяжелая промышленность" "Нефть и металлы дадим мы", "Не беспокойтесь о хлебе, хлеба мы дадим вам столько, сколько вы захотите". Ссора с Микояном. Недовольство ревизионистских лидеров в СЭВ Охаб, Деж, Ульбрихт. Июньское (1956 г) совещание СЭВ в Москве - Хрущев; "... мы должны поступать так, как поступал Гитлер". Снова беседа с Хрущевым. Его "советы": "Албания должна идти вперед с помощью хлопка, овец, рыбы и цитрусовых".
Мы были преисполнены решимости продолжать и дальше развивать утвердившуюся при Сталине практику обмена мнениями и обращения за помощью к советскому руководству относительно наших экономических проблем. За первые 8-9 лет народной власти мы добились целого ряда успехов в экономическом развитии страны, сделали первые шаги в области индустриализации, как и в области коллективизации сельского хозяйства, создали известную базу в этом направлении и приобрели известный опыт, который помогал нам неуклонно двигать вперед нашу социалистическую экономику. Однако мы не зазнавались достигнутым и не скрывали имевшиеся у нас большие проблемы, недостатки и трудности. Поэтому мы считали необходимым постоянно советоваться с нашими друзьями ив первую очередь с руководителями Коммунистической партии Советского Союза; мы нуждались также в некоторой материальной помощи и кредитах с их стороны. Но мы никогда не считали их подачками и никогда не просили их в качестве подаяний.
Однако вскоре и в этой области наших отношений и контактов с послесталинским советским руководством появились сигналы о том, что дела не идут как раньше. Что-то хромало, что-то поломалось из прежней атмосферы, когда мы шли к Сталину и, не стесняясь, делились с ним нашими заботами, а он слушал и говорил нам также с открытым сердцем, сердцем коммуниста-интернационалиста. В его преемниках мы с каждым днем все более и более вместо коммунистов видели купцов.
Самым отрицательным, самым подозрительным элементом и самым заядлым интриганом среди членов Президиума Центрального Комитета Коммунистической партии Советского Союза был Микоян. Этот торговец, который все время жевал губами и скрежетал своими вставными зубами, как выяснилось впоследствии, так же жевал коварные антимарксистские, заговорщицкие, путчистские планы. Этот жестокосердный, антипатичный и по своей внешности человек показывал себя зловещим особенно с нами, албанцами. С этим перекупщиком и барышником мы поддерживали связи по экономической и торговой части. Все, что касалось Албании -как предоставление кредитов, так и торговый обмен - этот индивидуум рассматривал исключительно сквозь торговую призму. В нем уже исчезли интернационалистские, социалистические, дружеские чувства.
Для Микояна Албания была "географическим понятием", страной с народом, не представлявшим какой-либо ценности. Я ни разу не слыхал, чтобы он хотя бы словечко говорил о нашей борьбе, о нашем народе, о
В отношениях с нами Микоян был не только самым большим скупцом, но и самым беззастенчивым оскорбителем. Он всегда проводил антиалбанскую линию и при жизни Сталина. В моих воспоминаниях "Со Сталиным" я писал об одном случае, когда Сталин, говоря мне об интернационалистской помощи, которую советские собирались оказать нам, спросил меня, улыбаясь:
– Ну а сами албанцы, будут ли они работать?!
Я сразу понял, почему Сталин сказал это: Два-три дня до этого мы долго спорили с Микояном относительно нашего экономического положения и наших запросов советскому руководству о помощи. Микоян обрушился на нас оскорбительными словами в связи с нашим положением и нашими делами и до того опустился, что заявил нам: "Вы основываете свое развитие только на помощи извне!".
– Нет, - возразил я ему.- То, что вы говорите, неверно. Мы трудимся денно и нощно, отказываем себе во сне, но ведь у нас условия и трудности таковы.
– И я говорил ему о том, как в Албании неустанно и самоотверженно трудятся рабочие, трудящееся крестьянство, молодежь, женщины, весь народ - и стар и млад.
– Ну вот, -отступил купец,- вы хотите создать индустрию. Индустрия для вас дело трудное, к тому же вам негде приобрести ее, кроме как за границей, у нас. Занимайте силы в сельском хозяйстве, улучшайте жизнь деревни, не добивайтесь развития одной только промышленности.
Долго мы спорили с армянским торговцем и, как всегда, он закрыл беседу, сказав: "ладно, доложу руководству". Фактически Сталин согласился со всеми нашими запросами, он ни в данном случае, ни позднее не делал нам замечаний, подобных замечаниям Микояна. Тем не менее, последний свой яд против нас излил и перед Сталиным.
Со всеми нашими экономическими делегациями Микоян обращался как перекупщик.
Нам нечего давать вам, вы просите много кредитов. Мы не можем помочь вам строить рисоочистительный завод, цементный завод и др., - говорил он нам, хотя мы просили самых минимальных кредитов, которых лишь можно просить.
Наша скромность и наше стеснение при запросах являлись чертами, характеризующими многострадального бедняка, знавшего цену поту и труду, понимавшего и колоссальные нужды испепелившегося во время войны Советского Союза, и его международные обязательства. Путь к сооружению у нас большинства фабрик и других объектов, которые были предоставлены нам в кредит и которые у нас строились, был открыт еще при Сталине. Тщетно объясняли мы Микояну бедственное положение нашей страны, которая не получила в наследство от буржуазии ни единой фабрики и которая во время войны была сожжена и испепелена и не имела ни одного трактора для обработки земли, поэтому неправильно было ставить нас в один план с Восточной Германией, Чехословакией и т д. Однажды я здорово поспорил с Микояном, так как он стал упрекать меня в том, что наши коровы давали по 500-600 литров молока в год.
– Зачем они вам?
– сказал он - Режьте их!
Разгневанный, я отвечаю ему:
– Мы никогда не встанем на путь убоя скота, мы будем лучше кормить их и улучшать их породу. Вам надо знать, что у нас не то что скот, но даже люди не едят досыта.
– У нас одна корова даст ....
– кичливо сказал он и стал перечислять столько-то и столько-то тысяч литров молока.
– Вы уж простите меня, - ответил я ему, - вы старый деятель советского государства, так что, наверное, знаете: давали ли ваши коровы сразу же после Октябрьской революции, в 1920 или 1924 годах, столько молока, сколько дают они сегодня?