Хрусталь
Шрифт:
– И ты перестал бояться?
– Нет, бояться я не перестал, и я до сих пор боюсь высоты, но через каких-то пару минут мои ноги твердо стояли на земле. Для меня, двенадцатилетнего ребенка, это казалось чем-то невозможным, но я справился! И помогли мне в этом три простых слова: «Не смотри вниз».
– И теперь ты говоришь эти слова мне, чтобы я перестал думать о последствиях?
– Не чтобы перестал думать о последствиях, а чтобы представил, будто их нет вообще. На крыше соседского гаража или на склоне Эвереста – если не знаешь, с какой высоты падать, то становиться совсем не страшно. Просто… Райан, какая, к чертям собачьим, разница кто ты, Райан Биллингтон или Джимми Нейтрон? Если ты делаешь то, что делаешь, не пытайся выкачать из себя все мастерство писателя. Ты – писатель, поэтому будь писателем и пиши. Пиши и еще раз пиши. Но не для того, чтобы показать всем миру «Какой-ты-классный», а для того, чтобы буря пустых эмоций внутри тебя смогла утихомириться.
– Такое ощущение, что ты забыл с кем разговариваешь, Рэй. Я всегда был таким и не изменился с нашей последней встречи. Мои персонажи – фарфоровые куколки, у которых нет эмоций и лица. Мои сюжеты – это газета, в которой собирают все самые грязные и развратные новости города. Одним словом, макулатура. А сейчас… я даже не понимаю, чего ты от меня хочешь…
– Райан, просто будь собой. Забей на свою популярность, деньги, девочек и прочее. Я ведь вижу, что внутри тебя прячутся по-настоящему мудрые мысли. Я знаю тебя не первый год, и понимаю о чем говорю. Мы дискуссировали о многом, и я всегда поражался твоему мировоззрению. Просто иногда создается такое чувство, будто, сидя перед экраном ноутбука, ты закрываешь себя в самом себе. Как будто кто-то другой пишет твои романы, но не ты. Понимаешь о чем я?
– Нет, Рэй, ни черта я не понимаю…
– Распутай клубок эмоций внутри себя. Разложи по полочкам свои чувства, отсортируй их, переработай, проанализируй. Пойми же самого себя, в конце концов, и просто сделай то, что чувствуешь.
Но я ни черта не чувствовал, и уже не понимал, кто я такой. Мне хотелось только одного – забыться. Отправиться в самый ближайший бар и напиться до такой степени, чтобы перезагрузить свое сознание. Поймать флешбеки последних лет, познакомиться с миленькой захолустной девчушкой и подарить ей возможность гордиться ночью, проведённую вместе с Райаном Биллингтоном. Но сердце мое желало совсем другого. Ему безумно не хватало тишины, в недрах которой не будет слышится двух отчетливых и одного размазанного тиканья секундных стрелок.
5. Девушка в белом платье
– Почему мне совсем не хочется выходить из дома?
– Потому что за пределами твоего дома нет ничего хорошего.
– С чего ты это взял?
– А ты пораскинь мозгами. Здесь у тебя есть все! Осточертелое одиночество и несколько бутылок фирменного спиртного. Игровая приставка, шикарный телек, джакузи, удобный диван. И все это – для тебя одного! Зачем тебе выходить из дома, когда у тебя здесь целый храм приподнятого настроения?
– Просто развеяться, подышать свежим воздухом, посмотреть на луну….
– Ты видел эту луну сотни раз. Открою тебе секрет – она не изменилась. И на улице все осталось точно таким же, каким было днем. И вчера все было ровно точно таким же. Зачем тебе это нужно? Выходить из дома?
– Не знаю. Мне просто хочется покинуть эти чертовы стены. Почувствовать что-то новое…
– Что например? Прохладу ночного ветра или разочарование в этой идее? Ты ведь знаешь, что ничего из этого не выйдет. Примитивная депрессивная прогулка, которая только добавит тоски твоему унынию… Забавный коктейль получится? А тебе случайно не хочется выпить?
– Нет. Мне хочется тишины. А на улице как раз тихо.
– Но этот проклятый трезвон будет преследовать тебя повсюду. Стрелки тикают внутри тебя, Райан. Это тебя заклинило, а не циферблат часов Рэя Рэдмонда.
– И все-таки… мне нужно выйти из дома. Я чувствую это… Но, мне кажется, что я что-то забыл.
– Пощелкай пальцами.
– Зачем?
– Ты всегда так делаешь, когда заходишь в комнату и забываешь, зачем ты в нее зашел.
– Точно.
Я щелкнул пальцами и перестал разговаривать сам с собой. Картинка в объективе моих глаз вдруг перестала быть размытой, все встало на свои места и обрело четкие очертания. Я стоял в дверном проеме и щелкал пальцами, но так и не смог вспомнить, что именно я забыл, поэтому решил не мучиться и вышел из дома с чувством большой тревоги за утюг, который забыл выдернуть из розетки и которого у меня, к счастью, не было.
Уродливая подруга солнца смотрела в мои глаза. Я всегда считал луну намного прекраснее солнца, но этой ночью тушь на ее ресницах была размазана. В квартале, где я живу, ночи были тихими и спокойными. Никаких угрюмых соседей с ружьями наперевес, компаний подростков, распивающих дешевое пойло, и семейных разборок в стиле «Мистер и миссис Смит». Стрекотание цикад, слабый шелест травы под порывами легкого летнего ветерка, стоны соседских шлюшек из окон верхних этажей, медленно плывущие сгустки туч, обрамленные серебряным мерцанием. Мне бы очень хотелось провести эту ночь спокойно, но я просто не мог расслабиться…
Секунды последних дней переплетались в косички мыслей. Я медленно плавал по ним, не ведая о будущих поворотах событий. Куда меня заведут вопросы, поставленные моим сознанием? Какую природу они имеют и сколько еще многоточий мне предстоит поставить на белый лист? Перо мое дрожало, но, в сущности, не было никакого пера. Был я, забредший внутрь себя настолько, что никакое из предложенных мозгом формулировок уже не имело никакого значения. Нет, в моем случае слова уже совсем ничего не значат, и сказать, что я не чувствую ничего – ровно то же самое, что и сказать, что я купил себе новую пену для бритья или скушал бифштекс на завтрак.
Наверное, я думал о любви. Не как о каком-то конкретном человеке, но как о чувстве. Мимо проносились здания в стиле хай-тек, фешенебельные коттеджи с зеленой изгородью и дорогостоящие авто, припаркованные на участке, мощеном камнем. Мне двадцать восемь лет, а я как ребенок, иду вдоль улицы и думаю о любви.
Что такое любовь? Какова она на вкус, цвет и запах?
В моей жизни было множество женщин, и все они были разные. Но ни одна из них не въелась в мою жизнь настолько, чтобы сказать, что я ее люблю, или, быть может, любил когда-то. А я писал о любви, посвящал ей целые книги, хотя сам никогда и не чувствовал ничего подобного. Почему не только книги, но и даже войны посвящаются этому чувству? Размышляя об этом, я долбился в дверь, закрытую с обратной стороны.
Я перенаправил мысли в другое русло.
Книга. Книга. И еще раз – книга!
Я должен писать. Я должен сделать что-то великолепное, что не только расплавит сердца читателей, но и насытит меня самого. Вот только о чем я должен писать? Как мне начать первую главу?
Тик-так-дзынь.
Тик-так-дзынь.
Как бы сильно я не потел, все мои рукописи получались полным дерьмом. Я гордился ими, как родители гордятся своим ребенком. А по ночам я страдал. Потому что этот ребенок вырос не таким, каким мне хотелось бы. Изображая вид прилежного ученика, он сбегал с уроков, чтобы выкурить сигарету за углом школы. Я знал это. Я презирал его за это. Но любил его, хотя и винил самого себя за проколы в его воспитании. И, тем не менее, книга!