Хрустальная певица [= Певцы Кристаллов]
Шрифт:
— Режьте спокойно, — скомандовал Трег, и его резкий окрик укрепил ее.
Розовый кристалл продолжал кричать, и его крик переходил в более чистый тон, пока резец выполнял свою хирургическую операцию. Трег сделал ей знак выключить резец и постучал по кристаллу, нота была чистой ля минор. Он ударил следующий кристалл: ля мажор.
— Идите к соль минор, — сказал он, укрепляя второй октаэдр.
Килашандра с усилием стерла эхо мажорной ноты в мозгу. Включив резец и поставив настройку на соль минор, она приготовилась к крику кристалла. Крик не был таким странным, но розовый, казалось, сопротивлялся смене
Закончив резать пятый, Килашандра чувствовала себя опустошенной и, как ни странно, ликующей. Она в самом деле резала кристалл! Она прислонилась к столу и следила, как Трег упаковывал кристаллы и делал соответствующие отметки на коробке. Затем он потянулся за второй коробкой. У него тоже кронштейн был поставлен неправильно, и Трег опустил несколько нелестных замечаний по адресу техников, которые никак не могут понять, что верная установка удлиняет жизнь кристалла.
— Если бы никто не делал таких ошибок, как же могли бы учиться начинающие, вроде меня? — спросила Килашандра. — Ведь вы не дадите нам свежий кристалл из Рядов?
— Эти хрустальные октаэдры были относительно новыми. Они еще не должны были нуждаться в настройке. Я возражаю против любой формы небрежности.
Килашандра так и думала и решила не давать ему повода жаловаться на нее.
Она резала содержимое девяти боксов, двенадцать групп голубого, желтого и розового кристаллов. Она надеялась, что хоть в одной коробке окажется черный, и когда в последней распакованной коробке оказались два голубых додекаэдра, один с вертикальной трещиной, она спросила, приходится ли когда-нибудь заново резать черный.
— За время моей службы ни разу не приходилось, — ответил Трег, с интересом взглянув на нее, — частично потому, что сегменты далеко отстоят друг от друга, а частично потому, что их установка управляется техниками безупречной тренировки и стандарта. Черный никогда не страдает от ржавого кронштейна или плохого обращения: он слишком дорого стоит. — Он поставил поврежденный голубой в зажим треснутой стороной вверх. — Это потребует несколько иного обращения с лезвием. Если вы срежете поврежденную часть целиком, вы уничтожите симметричность формы. Значит, весь кристалл придется переделывать в уменьшенный додекаэдр. Обычно он идет от мажора к минору, от минора к мажору вниз по гамме. На этот раз вы должны спуститься по крайней мере до шестой, чтобы добиться чистой ноты. Поскольку голубые встречаются почти так же часто, как и розовые, ошибка не представит большой потери. Начинайте.
Килашандра чувствовала себя неподготовленной для такого упражнения, но намек Трега, что она может ошибиться безнаказанно, укрепил ее решимость. Она услышала шестую ноту в момент, когда стукнула по голубому, поставила резец и срезала. Без колебания она сделала еще два реза, прислушиваясь к изменению высоты, тона кристалла. И только выключив резец, она осознала, что закончила резку. Она с вызовом посмотрела на Трега. Тот спокойно поставил в зажим второй кристалл, постучал по нему и по обрезанному. Они звучали в унисон друг с другом.
— Этого достаточно на сегодня, Трег.
Неожиданно услышав за собой голос, Килашандра повернулась и снова подняла резец
— А я слышал, что Фьюерта — миролюбивая планета, — сказал Ланжеки. — Но резку вы провели хорошо, Килашандра Ри.
— Значит ли это, что я скоро могу ехать в Ряды?
Она услышала, как Трег фыркнул, но Ланжеки не последовал примеру своего главного помощника. Его карие глаза пристально смотрели на Килашандру. Встретив этот оценивающий взгляд, она удивилась, почему Ланжеки не певец, ведь он намного выше Каррика, Бореллы, любого певца, которого она видела.
— Достаточно скоро, чтобы не рисковать многообещающей карьерой. Достаточно скоро. Практика прошла превосходно. Это упражнение, — Ланжеки указал на боксы с настроенными кристаллами, — только одно из нескольких, с которыми вам придется справится и где вы должны отличиться, прежде чем бросите вызов Рядам.
Он исчез так быстро, что Килашандра подумала, был ли он здесь. Однако его короткий визит явно состоялся, судя по эффекту, который он произвел на нее и на Трега.
Помощник гильдмастера смотрел на нее с явным интересом.
— Примите лучевую ванну, когда вернетесь в свою квартиру, — сказал он. — Сегодня после обеда у вас практика на санях-тренажерах. — И он отвернулся, отпуская ее.
Расписание продолжалось до следующего выходного дня, хотя Килашандре хотелось, чтобы занятия поменялись местами — сани-тренажер с утра, когда рефлексы свежие, а резка вечером, чтобы потом сразу отправиться спать. Но, конечно, были причины для этого, казалось бы, нерационального расписания. Поскольку ей обязательно придется лететь в санях после резки, надо научиться справляться с притупленными реакциями.
Вязкая жидкость лучевой ванны, ее нежное давление на усталое тело, ее вращение, похожее на слабый массаж, в самом деле освежало после интенсивной дрожи утренней резки. Она проверила по компьютеру и обнаружила, что ей заплатили за утреннюю работу по ставке настройщика. Но вычли за послеобеденный инструктаж полетного офицера.
После шести дней такой изматывающей работы Килашандра мечтала о дне отдыха. С Белого Моря надвигалось низкое давление, так что выходной день мог быть дождливым. Она начала понимать интерес жителей Беллибрана к метеосводкам, поощряемая многократными ежедневными вопросами Трега насчет погодных условий.
С самого начала полетный инструктор также требовал сообразительности в предсказании погоды. Его настойчивость имела больше смысла, чем у Трега, потому что большая часть тренировки на тренажерах состояла в том, чтобы справляться с бурями различной силы и свирепости. Она начала замечать тональные различия в предупреждающих приборах, которыми был оснащен даже тренажер. Звук говорил ей так же ясно, как метеодисплей, о силе и границе ветра, а полетная практика тренировала ее на выживание.
Про себя Килашандра решила, что предупреждения очень сильно мешают работе: после того, как они ударят, зазвенят и зажужжат, мозг перестает воспринимать шум. Только задевающий нервы, последний из серии оберегающих приборов, нельзя игнорировать.