Худой мужчина. Окружной прокурор действует
Шрифт:
Прежде чем Гилберт успел ответить, я сказал:
— Гилд, нельзя от него такого требовать. Это все же его отец.
— Нельзя, да? — Он недовольно уставился на меня. — Если его отец невиновен, так это для его же, отца то есть, пользы.
Я промолчал.
Лицо Гилда постепенно прояснилось:
— Ладно. Тогда, сынок, я, скажем, отпускаю тебя под честное слово. Если отец или еще кто-нибудь о чем-нибудь тебя попросят, обещай, что откажешься, потому что дал мне честное слово, что ничего предпринимать не будешь.
Я сказал:
— Это
— Да, сэр, я даю вам слово, — заверил Гилберт.
Гилд плавно повел рукой:
— О'кей. Ну, беги.
Юноша, вставая, сказал:
— Спасибо большое, сэр, — а потом обратился ко мне: — Вы будете…
— Если не торопишься, — сказал я, — подожди меня в коридоре.
— Обязательно. До свидания, лейтенант Гилд, и спасибо. — Он вышел.
Гилд сгреб телефон и приказал найти и доставить ему «О помпезности» со всем содержимым, после чего заложил руки за голову и откинулся в кресле:
— Ну и что?
— Можно только догадываться.
— А вы что, все еще думаете, что убийца не Винант?
— Какая разница, что я думаю? Считая то, что вы получили от Мими, у вас на него набралось достаточно.
— Разница очень большая, — заверил он. — Очень бы мне хотелось знать, что вы думаете и почему.
— Моя жена думает, что он пытается выгородить кого-то другого.
— Да ну? Г-м-м. Я не из тех, кто недооценивает женскую интуицию, и, извините меня, миссис Чарльз потрясающе толковая женщина. И на кого же она думает?
— По последним сведениям, этого она еще не определила.
Он вздохнул:
— Что ж, может быть, эта бумага, за которой он послал сына, что-нибудь прояснит.
Но бумага в тот день ничего не прояснила: люди Гилда не смогли ее найти, как и не смогли найти книги под названием «О помпезности» в комнатах убитой женщины.
XXIX
Гилд снова вызвал рыжего Флинта и принялся снимать с него стружку. Толстяк потел так, что сбросил, должно быть, не меньше десяти фунтов, но упорно стоял на том, что Гилберт не имел решительно никакой возможности и дотронуться до чего-либо в квартире, а за все время дежурства Флинта никто вообще ничего не трогал. Он не мог вспомнить, видел ли книгу «О помпезности», однако он не производил впечатления того, кто запоминает названия книг. Он изо всех сил старался быть полезным и выдвигал всякие идиотские предположения, пока Гилд наконец не выставил его прочь.
— Мальчишка, наверное, ждет меня, — сказал я. — Думаете, вам стоит с ним еще побеседовать?
— А вы?
— Я думаю, нет.
— Тогда все. Стойте, но кто-то же взял эту книгу, и я намерен…
— Зачем? — спросил я.
— Что — зачем?
— Зачем ей обязательно там быть, чтобы кто-то мог взять ее?
Гилд почесал подбородок:
— Что это вы такое имеете в виду?
— В день убийства он не встретился с Маколеем в «Плаза», не кончал с собой в Аллентауне, утверждает, что получил с Джулии Вулф только тысячу, хотя, по нашим предположениям, должен был получить пять, утверждает, что они с ней были только друзьями, хотя мы считаем, что они были любовниками. Одним словом, он приносит нам одни разочарования, и не могу я безоглядно доверять его словам.
Гилд сказал:
— Я бы лучше во всем разобрался, если бы он либо появился, либо сбежал, и это факт. А вот то, что он где-то поблизости околачивается и мутит воду, это у меня как-то никуда не вписывается.
— Вы за его мастерской приглядываете?
— Вроде как. А что?
— Не знаю, — честно признался я. — Только вот он все время наводит нас на какие-то бесполезные вещи. Может, стоит обратить внимание на то, на что он нас не наводит, в частности на мастерскую?
Гилд сказал:
— Г-м-м.
— Оставлю вас наедине с этой мудрой мыслью. — Я надел пальто и шляпу. — Если мне понадобится связаться с вами поздно вечером, как до вас добраться?
Он дал мне номер своего телефона, мы пожали друг другу руки, и я вышел.
Гилберт Винант ждал меня в коридоре. Никто из нас не произнес ни слова, пока мы не уселись в такси. Тогда он спросил:
— Он и в самом деле считает, что я говорил правду?
— Конечно, а разве нет?
— Да, но только не всегда люди верят. Вы маме об этом ничего не скажете?
— Если не хочешь, не буду.
— Спасибо, — сказал он. — Как по-вашему, там, на Западе, у молодого человека больше возможностей, чем здесь, на Востоке?
Я представил себе, как он батрачит на лисьей ферме у Гилда, и одновременно с этим ответил:
— Сейчас нет. Думаешь на Запад податься?
— Не знаю. Хочу что-нибудь делать. — Он теребил галстук.
После этого мы пару кварталов миновали в молчании. Потом он сказал:
— Я хотел бы задать еще один нелепый вопрос: что вы обо мне думаете?
Этот же вопрос Элис Квинн задавала с куда меньшим смущением.
— С тобой все в порядке, — сказал я, — и все не в порядке.
Он отвел глаза и уставился в окошко:
— Я так ужасно молод.
Мы еще помолчали. Он кашлянул, и из уголка рта покатилась маленькая струйка крови.
— Все-таки тебе досталось от этого болвана, — сказал я. Он стыдливо кивнул и приложил платок к губам:
— Я не очень сильный.
Возле «Кортленда» он не позволил мне помочь ему выйти из машины, настаивая, что справится сам. Однако я поднялся вместе с ним, подозревая, что иначе он никому ничего о своем положении не скажет.
Прежде чем он успел вынуть ключ, я позвонил, и Мими открыла дверь. Она вылупила глаза, увидев его синяк.
Я сказал:
— У него травма. Уложите его в постель и вызовите врача.
— Что произошло?
— Винант его втравил.
— Во что?
— Неважно. Сначала надо привести его в порядок.
— Но Клайд был здесь, — сказала она, — потому я и звонила вам.
— Что?
— Был здесь. — Она убежденно кивнула. — Он спрашивал, где Гил. Больше часа здесь пробыл, ушел минут десять назад, не больше.