Художники в зеркале медицины
Шрифт:
В своем сердце папа Лев X оставлял мало места для науки, и естественнонаучные эксперименты и исследования Леонардо классифицировал как «помешательство», ибо ему казалось, что некоторые планы Леонардо не реальны по своей сути и прямо-таки богохульны. Прежде всего, возможно, он оценил так попытки осуществить полет на построенном Леонардо летательном аппарате, и, как свидетельствует современник Джеронимо Кардано, итальянский математик и врач, эта «попытка осуществить полет была сама по себе неудачной». Может быть поэтому, позже мастер отрекся от «естественной концепции» птичьего полета и развивал принцип пропеллера: «винтовой инструмент, вращающийся быстро, крепился сверху и разгонял воздух». Разумеется, такие авантюрные планы Лев X оценил как капризную и бесполезную забаву. Он потребовал от брата Джулиано признать Леонардо непригодным для работы при дворе художником,
Примерно в это время Леонардо нарисовал сангиной знаменитый туринский автопортрет. Усталые глаза, длинные волосы, густые брови и величественная светлая борода были отмечены Ломаццо как «истинный образец достоинства, покоящегося на знаниях». Кажется, что Леонардо примирился со своим прошлым и уже больше ничего не ждал от будущего. Выражение горечи, возникшее в уголках рта, высокий благородный лоб, на котором кроме телесной усталости можно увидеть, что он готов с неутомимой энергией продолжить работу, не прерывая ее.
Тем временем фурия войны вновь возникла на горизонте. В 1515 году, в день нового года, в Париже скончался заклятый враг Италии Людовик XII. Франциск уже летом текущего года решил попытать счастья на Апеннинском полуострове. Со своими войсками он перешел через Альпы в Ломбардию, в жестокой битве при Мариньяно одержал победу над Максимилианом Сфорца и вступил в Милан. В середине декабря состоялись переговоры папы римского с Франциском I, и был согласован новый конкордат, по которому французское государство существенно расширило свою автономию от Ватикана. В этот момент Леонардо находился в папской свите и использовал удобный случай, чтобы добиться благосклонности нового французского короля, что ему, вероятно, было сделать нетрудно: ведь когда-то раньше он уже был на службе у французов. Действительно, как позже напишет Бенвенуто Челлини, король сразу с великой любезностью принял Леонардо. Итак, он с помощью своего нового покровителя одержал победу, оставив не обративший на него внимания Рим, но не отказавшись от верности защитнику Джулиано де Медичи, который до 17 марта 1516 года умирал во Флоренции от туберкулеза. Леонардо поспешил покинуть двор Льва X и направился на берега реки Луары, где расположилась резиденция французского короля.
ЗАКАТ ЖИЗНИ ВО ФРАНЦИИ
В сопровождении Мельци и Салаино после трехмесячного путешествия через Гренобль и Лион Леонардо въехал в Амбуаз, где ему Франциск I предоставил поместье Cloux, находящееся в нескольких шагах от амбуазского королевского замка. К этому времени художнику исполнилось уже 64 года и его здоровье было совершенно подорвано. И, видимо, Франциск I не ожидал от него чрезмерно большой активности, когда вручал ему свидетельство «первого художника, инженера и архитектора короля». Франциск I намеревался выплачивать ему ежегодно 1000 «солнечных талеров», потому что глубоко почитал гений Леонардо. Король лично подготовил, по высказываниям современников, к приезду великого художника и ученого, взявшего с собой все свои рисунки, картины и рукописи, всевозможные развлечения и особенно радовался, когда анатомические рисунки Леонардо вызывали у придворных французских врачей восторг и восхищение.
Первое время Леонардо старался оправдать соответствующими услугами столь щедрый и справедливый гонорар. Он вновь организовывал пышные шествия и маскарады, разработал планы соединения рек Луары и Сены, а также осушения обширных болот Солонии. К тому же, король запланировал строительство нового замка и новой столицы, что существенно расширило намерения Леонардо. Так, он решил, чтобы из Роморантии начинались водные каналы, которые связали бы новую резиденцию короля с важнейшими частями страны. Брамли отметил эту смелую идею Леонардо как «обширный и революционный, с точки зрения строительства, городской объект, доселе не планировавшийся в Европе».
Наконец, как сообщает Вазари, он обещал королю «изобразить на картоне Святую Анну», и нам точно известно, что в это же время он продолжал работу над «Святым Иоанном Крестителем». Относительно этой картины Альберто де Маццери думает, что «изображенная фигура воплотила в себе нечто взятое от похотливой чувственности, а также многозначность, смущающую наблюдателя. Картина представляет собой духовное завещание Леонардо: в нем заключена амбивалентная (двойственная — прим. перев.)тайна природы и, может быть, даже характера художника». На лице Иоанна Крестителя нет следов аскетизма, что дало повод Альберто де Маццери оценивать «нежную, смущенно-двусмысленную улыбку, вероятно, как истинное проявление души мастера».
Единственные современные сведения о жизни Леонардо в Cloux, находятся в дневнике путешествий Дона Антонио де Бейтиса, секретаря кардинала Луиджи Арагонского. Это духовное лицо в начале октября 1517 года посетило «очень известного художника», и гостю показалось, что Леонардо уже «больше чем 70 лет», хотя в то время ему было всего лишь 65. Леонардо показал ему три картины, «исполненные с великим совершенством»: «Мону Лизу», «Святую Анну» и «Святого Иоанна Крестителя». Кроме этого, гость увидел большое количество рукописей и рисунков, которые произвели на него колоссальное впечатление. В дневнике путешествий он дальше записал: «Он сочинил свой труд по анатомии, особенно касающийся изучения живописи, попытался объяснить такие части человеческого тела, как мускулы, нервы, вены, суставы, внутренности и все то, что относится к телу как мужчины, так и женщины. Ничего подобного еще никем не предпринималось. Он, кроме того, сказал, что провел более чем 30 вскрытий мужских и женских тел… Разумеется, у монсиньора Леонардо большое количество книг о природе воды, различных машинах и на другие темы, на которые он ссылался. Все книги написаны по-итальянски и являются для него источником наслаждения и пользы, если он обращается к ним каждый день».
Но в дневнике секретаря арагонского кардинала есть и другая, очень важная информация: он пишет, что «от художника нельзя ожидать дальнейших прекрасных вещей, ибо его правую руку разбил паралич». Но, как он сообщает дальше: «Он очень хорошо распоряжается своими учениками из Милана, которые превосходно работают под его руководством. И хотя у мастера больше нет возможности с нежностью наносить цвета, он им сам по себе необходим, по меньшей мере потому, что старается рисовать и контролировать работу других». Он сообщает об одаренном ученике Франческо Мельци, так как уже в 1516 году разрешил преданному Салаино построить на виноградниках Порта-Версиллина, подаренных некогда художнику Людовико иль Моро, собственный дом. Не обращая внимания на трудности, возникавшие в связи с параличом правой руки, Леонардо не хотел смириться со своей участью, он говорил: «Железо ржавеет, если его не используют, а стоячая вода станет нечистой и от холода превратится в лед. Аналогичным образом безделье ослабляет силу духа». Долгое время исследовательская работа была целью его жизни, и болезнь не могла препятствовать его занятиям геометрией, а также осуществлять философское осмысление действительности, равно как и давать различные советы и распоряжения к осуществляемым проектам, и поэтому он не видел причин, чтобы оставаться бездеятельным. С ожесточенным усердием и несокрушимой силой воли он посвящал себя труду, что подтверждается всего лишь тремя словами, начертанными в 1518 году на листке бумаги: «Я буду работать».
В первой половине 1518 года большое количество праздников отняли у него много сил, и после их окончания он вернулся в Cloux совершенно измученный и разбитый. Предположительно тогда Мельци нарисовал его портрет в профиль. Сосредоточенное выражение лица, высокий хмурящийся лоб и волосы, плавно переходящие в бороду. Однако наиболее сильное впечатление производит автопортрет Леонардо, который он тогда же нарисовал. Лицо, как пишет Альберто Маццери, «кажется, сияло несравнимой ни с чем экспрессией, а глаза до самой глубокой своей сути пронизывали своим блеском наблюдателя».
Ухудшающееся здоровье Леонардо привело его в апреле 1519 года к мысли составить завещание. В нем он никого не забыл, даже своих сводных братьев, с которыми в свое время судился. Исполнителем завещания он определил Франческо Мельци. О последних днях Леонардо Вазари сообщает: «Под самый конец его жизни и несмотря на то, что уже долгие месяцы он был болен, он с прилежностью обучался католическим обрядам и верному учению святой христианской религии. Плача, он исповедовался, полный раскаяния, и хотя он не мог больше стоять на ногах, он находил поддержку у друзей и прислуги, находившихся около кровати». Необходимо признать, что в момент составления завещания Леонардо обратился к религии по меньшей мере формально, относительно своего погребения. Поверил ли он в жизнь после смерти, нам об этом ничего не известно. Но его знаменитое высказывание о том, что «хорошо насыщенный день заканчивается счастливым сном, так же как пресыщенная делами жизнь приводит к счастливой смерти», позволяет сделать предположение, что он проникся гомеровской идеей о смерти, утверждающей, что она является братом сна.