Хватит врать
Шрифт:
– Получилось! – заорала она в коридоре. – Мам, пап! Получилось! – взывала к свекрам.
"Получилось у нее, сучка! ", весь вечер повторял мне мозг.
В тот же день "семья" отпраздновала постановку в очередь на получение квартиры от государства. Стол украшали не обветренные бутерброды с холодным чаем. Свеженарубленные салаты, запеченное мясо, нарезки из колбас разных сортов, соленья, сладости, свежие овощи. Пока семейство пировало, в предвкушение нового жилья, приятных хлопот по переезду, я складывал из их фраз ответ на свой вопрос. Под действием хмельного, не сдерживая смех и гордость за провернутое дельце, вспоминали они, как переоформили квартиру на "отца", выписали "бабку" с "дедом",
Что ж, вернемся в первые дни моего пребывания в "семье".
Родители таращились в ящик, Никита играл в компьютер, Света что-то ковыряла у себя на кровати. Я сидел на табурете до обеда, потом после обеда, а после ужина дождался уединения и улегся спать. Напряжение, дискомфорт, отрицание происходящего. "Я хочу обратно!".
Следующий день прошел по такой же схеме, а вот понедельник был насыщенным. "Мама" разбудила меня в шесть утра, ей пора готовить завтрак, а я-то лежу поперек кухни. Наспех перекусив, нас с "пухлым" чуть не пинками выпроводили учиться, всучив мне старый рюкзак "братика" с оторванной лямкой и зеленым роботом. На дворе январь, а Никита еле тащит тяжелый зад. Мало того, на первом этаже подъезда, в сломанном почтовом ящике у него припрятана пачка сигарет, вся мятая и подранная, "как моя жизнь". Отойдя подальше от дома, бунтарь достал чудом уцелевшую сигаретку. Неловко зажал ее оттопыренными губами и выдвинулся в путь, цепляя по пути прохожих с просьбой дать огоньку. Не забывал при этом махать рукой в знак приветствия каким-то парням, которые не особо обращали на него внимание. Со стороны же он выглядел как заглотившая наживку рыбешка, периодически задирающая плавник. Юный курильщик добился желаемого. Сигарета медленно тлела, в то время как глаза предательски заслезились.
"Никитка, ты это передо мной, что ли, выпендриваешься? И чем? Сигаретой? Ха!".
"Паровоз", переваливаясь с ноги на ногу, решительно топал к школе. Каждый шаг заставлял его румяные щечки колыхаться. В столь умильную картину никак не вписывалась папироса. Решив, что я достаточно впечатлен, он бросил на меня дерзкий взгляд:
– Расскажешь, убью!
Сдержать смех сложно. Да, черт! Очень сложно! Я невольно хохотнул. "Пухлый" стушевался, а что делать-то не знает.
– Помалкивай, понял!? И шевелись давай! Холодно!
Благо, после неловкой сцены Никита практически сразу выплюнул "каку", включил "вторую передачу" и мы дошли до школы за пару минут. Поднимаясь по крыльцу учебного заведения, "родственник" сделал вид, что вообще никакого отношения ко мне не имеет, не оборачиваясь, ушлепал в раздевалку, кинув мне на прощание: "Давай! ". Куда идти, я понял сразу, "мама" все записала на листке. Второй этаж, двести второй кабинет "математики и геометрии". До звонка времени много, но перед дверью уже толпились новые одноклассники. Все нарядные, точнее, все обычные. Одежда по размеру, чистая, без заплаток и опрятная! Они заприметили меня сразу, смотрели из-за плеч друг друга, перешептывались, хоть пальцем не тыкают, и то спасибо! Усевшись на подоконник в паре метрах от них, я ждал звонка. До окончания школы пять месяцев. Минус каникулы, минус выходные. Выходит, что терпеть мне их не долго.
"Смейтесь, смейтесь. Жизнь всех раком поставит. Рано или поздно. Готовьте большу-у-ую ложку, чтобы схавать уготованное дерьмо!", беззвучно утирал им носы внутренний голос.
Долгожданный звонок. Шумная толпа, притихнув, втекла в кабинет, разместившись по местам. Я же замер в дверном проеме. Людмила Яковлевна, пожилая учительница математики, не обратила на меня никакого внимания.
– Доброе утро, Класс! Можете садиться.
Заскрипев стульями об
– Сейчас быстро пробежимся по домашней работе, а потом… – она таки обратила внимание на дверь. – Ах, да!
– Здравствуйте, – сказал я каким-то не своим голосом.
– Проходи-проходи, – она указала на место у доски. – Ребята! В нашем классе новенький! Давайте скажем ему: "Привет, Даниил!".
Все, словно попугаи, повторили.
– Привет, – промямлил я в ответ.
Стою. Они вылупились на меня, у большинства застыла едва уловимая, ехидная улыбка. Стараюсь смотреть на них и в то же время ни на кого лично. Учитель молчит. Неловко? Безумно, черт возьми! "Ну и долго тут буду стоять? Че пялитесь, уроды!? Автограф дать?" Я пытался подобрать слова, чтобы как-то поскорее сесть и потеряться от взглядов, но учитель чего-то ждал. Чего?
Я перевел взгляд с холеных лиц одноклассников на преподавателя.
– Ну что же ты, Даниил? Расскажи о себе что-то!
"М-да уж, Боже мой, началось! ", закипал я. А что сказать то? "Привет "домашние зверьки", перед Вами стоит несостоявшийся знаменитый журналист, которому обломала жизнь местная семейка? ". Пока подбирал слова, молчание затягивалось. Класс начинал негромко перешептываться и хихикать.
– Ребята, – вмешала Людмила Яковлевна, – Даня у нас с непростой историей, ему требуется время освоиться, а Вам обязательно нужно в этом помочь! Присаживайся тут, – она указала на первую парту, прям у своего стола.
– Поближе к учителю, чтоб не страшно было! – шепотом, но, чтобы все услышали, пробасил такой же "хлыст", как и я с задней парты.
Глаза невольно впились в источник звука. И что-то изменилось в уровне его самоуверенности.
Тем не менее, от знакомства перейдем к сути происходящего. Первые недели, проведенные в школе, изо дня в день давали понять, на сколько я тупой! Непроглядно! Эти домашние черти решали задачи по физике, применяя различные законы и теоремы. Один решил задачу таким методом, другой вторым, мне же ни первый ни второй не известен в принципе! Я вообще не мог понять, в чем заключается задача. Уроки химии, магия! Геометрия ломала мозг. Про математику молчу. Единственное успокоение – это уроки русского и литературы. Тут как рыба в воде, но этого мало.
Отношения с одноклассниками не складывались. Они, хоть и выросли в тепличных условиях, не многим добрее детдомовских. В стаи не сбивались, драк не было, по крайней мере, пока, но погоняло давали как пулемет: "кретин", "пень", "баклан", "затупок" и многое- многое другое. Друзей, естественно, завести не получалось. Никита тоже подливал масло в огонь. Он как специально пихал меня плечом в коридоре или в столовой с криками: "че встал!?", производя впечатления на одноклассников.
Учителя знали мою историю. Их сочувствие довольно быстро сменилось раздражением и брезгливостью, что ли. Как-то раз, когда я уплетал положенный многодетным семьям бесплатный школьный обед, преподаватели, не стесняясь выражений, перемывали всем кости, меня не обошли стороной: "испорченная статистика", "пустая трата времени", "сидит и сидит, хрен с ним", "как этих идиотов там учат? Да ни за какие деньги!".
После написания одной из контрольных работ по химии, заслужены преподаватель страны, как она сама себя постоянно называла, брезгливо зажала мой листок между большим и указательным пальцем, будто использованная туалетная бумага, выставила его на всеобщее обозрение и, приподняв опаленные брови, демонстративно оглядев класс, "дешевая актрисулька", заговорила:
– И чей сие шедевр? А, Даниил?
– Видимо, мой, – сказал я, не сводя с нее взгляд.
– На доску надо было так смотреть. Как ты на меня смотришь!