Хвостатая мама
Шрифт:
Какаши и Осаму рванули к красноволосой девочке, дабы спасти её, но путь им преградил Райто.
– Принцесса знает, что делает!
– нахмурившись, сообщил сенсор.
– Запечатывание в девочке Треххвостого - единственный способ спасти ей жизнь! Не вмешивайтесь, прошу!
– уверенно смотря на растерявшихся от такого напора товарищей по команде, попросил красноволосый мужчина. Ёру недовольно что-то пробурчал, продолжая крепко прижимать к себе мальчишек, что извивались и пихались, пытаясь посмотреть на то, что все же твориться.
– А ну замерли!
– прикрикнул на Итачи и Хаку шиноби клана Нара, устав их удерживать.
– Нечего вам там смотреть!
– недовольно сказал он. Мальчики, вздрогнув, действительно затихли, непонимающе уставившись друг на друга, волнуясь о Кушине и той незнакомой девочке, о которой узнали из разговоров
По символам, выведенным на песке хвостом Девятихвостой, потекла вода из озера, но по непонятной причине она не размывала иероглифы, а текла в них, не покидая края, не размывая песок. Видимо, её направляла сама демонесса с помощью своей чакры. И хоть вода была прямо противоположной ей стихией, было достаточно напитать её чакрой, чтобы подчинить себе. Управлять ей идеально, как Исобу, Курама, конечно, не сможет, а вот использовать в измененном ритуале запечатывания - вполне. Санби вновь попытался вырваться, точно почувствовал то, что ему уготовано, но Кицунэ не зря назвали сильнейшим биджу. У черепахи не было и шанса на свободу.
Вода в символах засветилась мерным бледным светом, тоненькими ручейками стекаясь к телу девочки, покрывая её тело тонкой водянистой пленкой, смывая кровь, раны и даже шрамы. Закончив складывать печати, Курама развернулась к Санби и впилась в него когтями, от чего биджу взревел, открывая полную клыков пасть. От рева животного снесло ближайшие верхушки деревьев и взметнуло песок на берегу, но это нисколько не потревожило ни Кицунэ, ни юную Узумаки, которую защищала пленка из воды. Демонесса стала разводить передние лапы в разные стороны. В одной лапе осталась чакра, принявшая форму водного шара, в другой - просто бесформенный сгусток чакры, который тем не менее не спешил развеиваться, будучи заключенным в сферу из чакры Курамы. С помощью хвоста аккуратно подняв красноволосую малышку с песка, демонесса погрузила её в водяной шар, который тут же стал уменьшаться, впитываясь в тело девочки. Когда вода исчезла и водяная пленка тоже, юная Узумаки была возвращена в круг из иероглифов. Уже достаточно уставшая Курама перешла ко второй части запечатывания, более тяжелой, чем первая. Если в первую очередь она запечатала в девочке огромное количество чакры, отгородив её специальными печатями, чтобы тело малышки и её каналы не разорвало, то во вторую очередь нужно будет запечатать остатки личности и оставшуюся чакру, их защищающую. Как только вторая часть потянется к первой, нужно будет снять все уже установленные печати. Тем самым Курама повторяла процесс своего слияния с Кушиной. Только на этот раз сливались не две нематериальные сущности, а полуматериальная сущность, которой был Исобу всего несколько минут назад, и девочка, которая была очень даже материальной. Кицунэ не знала, пройдет ли всё удачно и получиться ли, но это был единственный шанс спасти и Санби, и девочку. Да, так больше не будет той малышки, которую они нашли, но которую они совсем не знали. И не будет того Исобу, которого знал некогда тот, уже исчезнувший Курама, но зато появится новый биджу. Причем биджу не просто как сгусток чакры, принявший определенную форму, а имеющий человеческое тело.
Кураме огромных усилий стоило контролировать процесс слияния. Личность Санби все норовила то рассеяться, то повредиться, то, наоборот, повредить личность девочки. Малышку спасала невероятная удача, живучесть клана Узумаки и ранее запечатанная в ней чакра Треххвостого. Не будь одного из этих трех факторов, из малышки получилось бы то животное, которое Кицунэ нашла на дне озера. Очень не хватало того родства, которое было у Курамы и Кушины, но и без него процесс шел. Со скрипом, но шел. Главное не спешить, иначе можно допустить ошибку. Плевать, что творится вокруг, главное не торопиться!
К тому моменту, когда процесс поверхностного слияния закончился, Девятихвостая потеряла половину своей чакры, соответственно и уменьшившись в размерах. Не спеша отдыхать, Курама обратилась, приняв облик Кушины, в котором оказалось куда удобнее, чем в облике Девятихвостой лисицы. Игнорируя погром, оставшийся от крика Санби и оставшиеся, но размытые водой иероглифы, похожие теперь на следы путей пьяных огромных ракушек, женщина дошла до малышки, на теле которой не осталось и следа от побоев. Ни шрамов, ни синяков. Ничего. Взяв девочку на руки, бережно прижав к себе, Кушина направилась к слегка ошарашенным мужчинам.
– Придётся вернуться в Узушио. Девочка ещё неделю пробудет в коме, за ней
– Хорошо, Кушина-сан, - кивнул Ёру, отпустил детей и встал с песка, призывая оленя, чтобы связаться со своим кланом. Хаку и Итачи тут же подбежали к Кушине. И если последний пытался скрыть своё беспокойство, то у первого все на лице было написано.
– Кушина-сан, с Вами все хорошо?
– взволнованно поинтересовался Хаку, робко взяв женщину за край водолазки, что была на ней. Курама-Кушина тепло улыбнулась мальчику.
– Не волнуйся, Хаку-кун, со мной все хорошо. И с девочкой всё будет в порядке, - успокоила детей женщина и перевела взгляд на ребенка, что держала в руках.
– Райто, мы нашли принцессу нашего клана. Не знаю, относилась ли она к главной ветви или нет, но теперь она принцесса Узумаки.
– с улыбкой сказала Курама, прижав драгоценную ношу к себе.
– У неё будет двойное имя, как и у меня.
– Райто напрягся и открыл рот, чтобы что-то сказать, но замолчал, позволив демонессе продолжить.
– Пока она Камеко Узумаки, а как проснется, узнаем её второе имя, - закончила женщина. Как раз вовремя, так как вернулся Ёру со своим оленем и подозвал всех, попросив крепко держаться друг за друга. Итачи и Хаку вцепились в водолазку Кушины. Учиха взял за руку Райто, который держал свободную ладонь на плече Осаму, а Ёру взял в свою ладонь ладошку Хаку, положив ладонь на спину призывного оленя. Обратный призыв.
И вот их группа стоит в амбаре, где не так уж давно жители Узушио встречали клан Учиха, а потом и кланы Яманака, Нара и Акимичи. Экспедиционную команду уже ждала тройка медиков во главе с Каеде, Узукаге и Микото с Фугаку, позади которых стояли Саске и Наруто. Кушина только и успела передать малышку Камеко медикам, как её чуть не снес с ног Наруто.
– Мама! Мама, я так соскучился!
– блондинистый ураганчик, вцепившись в Кураму мертвой хваткой, чуть ли не плакал, не желая её отпускать, точно боясь, что она вот прямо сейчас, стоит ему отпустить, снова уйдет. Кровавая Хабанеро прикрыла глаза, улыбнувшись. Она тоже очень сильно соскучилась по сыну, даже больше, чем думала. И поняла она это сейчас, ощущая детские руки, так крепко её обнимающие.
– Я тут, мой маленький, - присела на корточки и, нежно обняв родного сына, вдыхая такой родной аромат, прошептала женщина.
– Наруто, я с тобой.
– Мальчик тихо всхлипнул, руками обхватив шею матери и уткнувшись лицом в её плечо, наслаждаясь родным теплом, которого был лишен последние два дня.
– Я не хочу, чтобы ты больше уходила! Мама, мама, не уходи без меня, пожалуйста, - всхлипывая, бормотал Наруто, шмыгая носом. Кушина улыбалась, успокаивающе поглаживая сына по голове. Она не могла ему обещать, что не уйдет. Уйдет. Нужно было много сделать, чтобы обезопасить Узушио, чтобы жизнь здесь заиграла новыми красками. Да и не только ради деревни и сына старалась женщина. Скольких ещё надо было спасти? Скольким помочь? Сколько ещё Узумаки нужно вернуть в деревню? И биджу… С ними тоже нужно что-то решить! Оставлять их деревням, что считают и хвостатых, и их джинчурики оружием, нельзя. Нет у Курамы такого права. Спаслась сама, спасла Исобу, спаси и других. Это не голос совести. Это нечто другое.
– А когда проснешься ты, - тихо запела Кушина, чуть покачиваясь с Наруто на руках, - золотистый лучик проскользит легонько по твоим глазам, - легонько пощекотала сына женщина.
– И волшебный листопад - осени попутчик - приведет нас снова к летним памятным местам, - выпрямившись, продолжая держать ребенка на руках, аловолосая Узумаки закружилась, открыв глаза, слушая звонкий мальчишеский смех. Смех такого родного и любимого человечка, за которого она, демонесса, была готова отдать все на свете.
– Милый мой лисенок, - звонко чмокнув сына в щеку, засмеялась Кушина, продолжая напевать, - забегай почаще, не скупись на встречи, это так легко. Я ведь рада тебе всегда, ты не прячься в чаще, слышишь, уже плещется в блюдце молоко… - закончив песенку, что напевала сыну вместо колыбельной вот уже долгие пять лет, женщина снова чмокнула мальчика в щеку и опустила на землю, взяв его за ручку. Наруто, продолжая хихикать, смотрел на маму сияющими голубыми глазами, полными любви и радости.