I'm a slave for you
Шрифт:
Слизеринец провел головкой своего органа по нижним губам Гермионы. Ох, как горячо, как мокро, как велик соблазн ворваться внутрь… Юноша аккуратно ввел в лоно девушки два пальца, дразня, взывая к ее похоти… Гермиона выгнулась еще сильнее, от бессилья вцепившись в простынь.
– Ах… Ну же… – прошептала девушка в сладостном забытье, не открывая глаз.
Драко, послушный ее мольбе, нетерпеливо вставил в девушку свой орган. Удовольствие волной разлилось по его телу, обжигая своим огнем каждый мускул, каждую клеточку. Малфой начал двигаться. Плавно, неглубоко… Принося какое-то дразнящее, неполное
Гриффиндорка двигалась ему навстречу, навстречу сладостным ощущениям, щекочущим низ живота. Истома разливалась по хрупкому телу. Хотелось большего, хотелось более грубых, более диких ласк…
Драко начал ускорять темп, ища удобный для них обоих. Он жаждал обрести пик наслаждений, но и надеялся, что сможет принести Гермионе такое же глубокое удовлетворение. Пусть с этого и начнется новая глава в их отношениях. Пусть… Пусть с этого он начнет строить в ее голове образ величественного, ласкового, нежного… Любимого Драко.
Юноша двигался быстрее, а Гермиона стонала все громче. Наконец, почувствовав, что финал ее близок, Гермиона открыла глаза, желая увидеть образ горячо любимого покойного гриффиндорца. Ее руки обвили слабо освещенный силуэт Драко, притянули ближе к себе, впившись цепкими ноготками в его спину. Финальный рывок и внутри у девушки разлилось что-то неимоверно приятное. Острое наслаждения пронзило ее тело, заставляя томно закусить тонкую губу.
«Я люблю тебя», – вертелось на губах Драко. «Я люблю тебя, Гермиона», – шептал ему разум. Он так и не нашел в себе сил произнести навязчивую фразу вслух. Пусть спит, пусть спит и не беспокоится о его чувствах…
Гермиона погладила спину юноши, вбирая в легкие запах своего партнера. Какой же сладкий сон… Она так и не поняла, что с ней был не покойный Рон, а живой и теплый Драко… Девушка вновь заснула в приятном неведении, обнимая слизеринца, прижимая его горячее тело ближе к себе, впитывая его тепло.
========== 22 - В пути. ==========
Солнце взошло над поместьем, пробуждая всех его обитателей. Домовики встали раньше всех, схватив по мешку с зерном, дабы бросить его павлинам. Гордые белые птицы вышагивали по залитым солнцем дорожкам, шурша гравием.
Девушка противно поморщилась, не желая просыпаться. Так хорошо в постели! Нет здесь ни бед, ни проблем. Но они обязательно настигнут гриффиндорку, стоит ей только открыть глаза и подняться с кровати. Сейчас, во сне, она может быть кем угодно. Захочет – будет грозной львицей, вселяющей страх. Захочет – властной королевой и ученицей Хогвартса, как когда-то… Но как только распахнутся ее очи, она вновь окажется рабыней. Невольницей в плену у Пожирателя Смерти.
Гермиона нехотя открыла глаза. Немного поморгала уставшими очами, привыкая к свету. Гриффиндорка хотела скинуть одеяло, но поняла, что это не оно сейчас лежит на ней. Драко размеренно дышал, лежа на груди Гермионы. Его точеное, горячее тело прильнуло к девушке, но, что странно, тяжести не вызывало. Гриффиндорка совсем не удивилась, увидев юношу в своей постели. Она горько вздохнула, намеревалась аккуратно отодвинуть его от себя, но замерла, любопытно разглядывая опротивевшего слизеринца.
Его длинные платиновые волосы, что придавали юноше особый шарм, исчезли. Прекрасные локоны превратились в колючую,
«Это был не сон о Роне», – подумала гриффиндорка. Это была явь. Явь с Драко. Именно он прошлой ночью был с ней так мил и нежен. Это он пробудил в ней столь теплые воспоминания о давно ушедшей любви. Как же странно было осознавать произошедшее. Уму не постижимо, что Малфой был с ней так ласков, да еще и… Сделал для нее то, чего раньше не делал никогда…
Щеки Гермионы слегка покраснели, когда она вспомнила прошлую ночь, горячий язык Драко на ее нижних губах, его сильные руки, скользящие по ее изящному телу. Девушка недовольно закусила губу, поняв, что произошедшее совсем не вызывает в ней должного отвращения. Где-то внизу, у основания живота, рождалось странное чувство, похожее на ласковую теплую истому. «Этого не может быть. Это был не Малфой…», – внушала себе Гермиона.
Драко, почувствовав легкое тепло августовского солнца, сбросил с себя сон. Он разлепил глаза и чуть приподнялся, взглянув в лицо Гермионы. Их глаза встретились, и между ними повисло неловкое молчание. В карих очах девушки читался легкий испуг, смущение и что-то похожее на тоску… Нет в них ненависти или злости. Сейчас Драко не казался Гермионе мерзким Пожирателем…
Малфой знал, что кто-то из них должен что-то сказать. «Ну почему бы тебе не сказать, что я прекрасен со своей новой прической?», – подумал Драко. Но, выжидающе глянув на растерянную девушку, он вдруг понял, что она совершенно не собирается начинать беседу. Казалось, ей слишком некомфортно в его обществе, чтобы завязывать непринужденный разговор о прекрасной погоде. Ну, вот и настал момент, чтобы начать задушевную беседу. «И как это делается, интересно?», – подумал Малфой, стараясь потеплее улыбнуться грязнокровке.
– Доброе утро, – кротко начал Драко.
Гермиона кивнула, не удостоив его ответом. Она чуть приподнялась, и серебряный бубенчик на шее негромко звякнул, качнувшись. Девушка чуть приоткрыла губы, раздумывая, стоит ли ей говорить.
– Где твои волосы? – спросила она, рассматривая новую прическу Драко.
Юноша поднял жилистую сильную руку и дотронулся до непривычно колючих волос так небрежно, словно он и сам забыл о новой прическе. Волосы были подстрижены очень неаккуратно, второпях. Жаль, что Драко еще не видел себя со стороны… Он задорно улыбнулся, слегка сощурив серые глаза и ответил:
– Я немного сменил имидж. Может быть, тебе тоже стоит прикупить новых вещей? – спросил Драко, улыбаясь.
Гермиона непонимающе вскинула тонкую бровь. Тоненькие пальчики дотронулись до шеи, слегка сжав кожаный ошейник. «Почему бы и нет?», – спросила она себя. Ей действительно надоело носить те пошлые безвкусные наряды, что подарил ей Драко. Хотелось чего-то более удобного, возможно, более скромного. Но с другой стороны – это же Малфой. Ее хозяин… Принять подачку означало бы, что Гермиона полностью смирилась с ролью рабыни и готова терпеть подобные унижения вновь и вновь. «Может быть, он просто издевается?» – спросила себя девушка.