I'm a slave for you
Шрифт:
Драко ласково поднял ее ногу, закинув ее себе на плечо. Он не отрывал взгляда от ее ласковых, но испуганных глаз. Гермиона никогда не была слишком спортивной или гибкой. Однако жизнь беглянки заставила ее научиться многому… Лишь за последние три года она смогла начать плавать чуть лучше, чем обычный любитель. Ногу Гермионы сковало болью, но в гриффиндорке не нашлось сил, чтобы сопротивляться страстному порыву Драко.
Тело желало продолжения ласк, страстно желало испытать эту эйфорию прикосновений юноши вновь, дойти до сладостного экстаза, достигнуть пика… Вместе с ним, благодаря ему! И не нужно никакой свободы, никакого нового мира, ничего.
Языком юноша провел влажную дорожку вдоль внутренней стороны бедра Гермионы. Она слегка дернулась назад. Легкая боль в мышцах смешалась с чем-то приятным, щекочущим и нежным, теплящимся где-то под кожей. Драко улыбнулся, восхищаясь этим розовым румянцем, этими неуклюжими, даже детскими ласками, что таились в Гермионе. Внутри ее хрупкого девичьего тела теплилось желание, но девушка совершенно не умела доставлять удовольствие партнеру, будучи неискушенной в таком тонком любовном искусстве.
Впрочем, Драко был вполне этим доволен. Он знал, что Гермиона совершенно не похожа на тех девушек, что могут довести мужчину до исступления одним лишь движением. Ну и пусть… Ну и пусть она не так ловка. Ведь Драко может сделать все сам. Он любил быть главным в отношениях, любил властвовать над девушками, подчинять тела и сердца, заставляя отдаваться всей душой и всем телом.
Но что с ним случилось? Малфой не хотел подчинять Гермиону, не хотел владеть ей, точно поломанной игрушкой. Он и сам хотел принадлежать ей и телом и духом… Драко хотел поселиться в сердце девушки, навсегда обосноваться в ее прелестной головке… Пусть все ее мысли, все желания будут принадлежать лишь ему! Пусть сам он принадлежит только ей!
Малфой отстранился от Гермионы, разглядывая ее прелестное личико. Глаза девушки плотно закрыты, словно она не желает видеть своего партнера. Это действительно так или у Драко развилась паранойя? Что, если она представляет себе Уизли, пока Малфой доставляет ей удовольствие? Этого мерзкого, грязного слизняка, что не смог спасти ее… Нет, нет. Ни одна здоровая, полноценная женщина не станет думать о нем в такой момент…
Драко раздвинул ноги гриффиндорки и поудобнее устроился между ними. Низ его живота соприкасался с ее нежной кожей, жадно впитывая тепло чужого тела. Малфою вдруг ужасно опротивела эта игра в жмурки. Он желал, чтобы Гермиона смотрела ему в глаза, выкрикивала его имя, чтобы она отдалась ему полностью, самозабвенно, без остатка! Драко чуть приподнял прекрасное лицо девушки, потянув вверх острый подбородок. Малфой больно сжал кожу грязнокровки, что заставило ее послушно открыть глаза. Холодный взгляд Драко оказался прикованным к лицу девушки. Гермиона немного смутилась, хотела отвернуться, но сильные и властные руки заставили ее оставаться в таком положении.
Прохладная вода приятно щекотала ноги Гермионы, отвлекала от разгоряченного юноши. Гриффиндорка лишь смущенно глядела на Драко, не в силах сопротивляться его страстному отчаянному зову. Малфой, словно в забытьи, безо всяких ласк пододвинулся к Гермионе ближе, входя до самого конца. Гриффиндорка сдавленно пискнула, больше от неожиданности, чем от дискомфорта. Драко же лишь улыбнулся, все также глядя девушке прямо в глаза.
Тоненькие слабые пальчики сжали холодный камень края бассейна так, что костяшки пальцев побелели. По телу пробежала густая дрожь. Этот властный, полный дикой, отчаянной страсти взгляд партнера доводил Гермиону до ужаса, до экстаза… Ей вновь стало страшно находиться
Драко резко подался вперед, заставляя Гермиону выгнуться в пояснице. Приятная волна щекочущих ощущений заставила девушку чуть прикрыть глаза, но гриффиндорка так и не осмелилась закрыть их полностью. Гермиона поняла, что начинает превращаться в послушную овечку, в тень своего хозяина, в полноценную невольницу… «Нужно как можно скорее избавиться от такой участи…» – подумала Гермиона, закусывая губу от наслаждения.
Но почему ей так хочется подчиниться? В голове девушки поселилась мысль, что за послушание она может получить награду. Эту сладостную, приятную награду под названием – любовь. Кто из нас не мечтает о любви? Когда три года скрываешься в глухом лесу, почти не встречая людей, даже Малфой начнет казаться прекрасным и благородным принцем-спасителем.
Малфой все набирал темп, совершенно не думая о комфорте Гермионы. Все эти разговоры о прошлом томились в его голове и в попытке изгнать их оттуда, Драко сам не заметил, как вновь стал жестоким и диким, точно лесной кот. Его движения были грубыми, поцелуи небрежными и жесткими. Горячий и скользкий язык мучил нежную шею рабыни, оставляя за собой красные следы. Стоны Гермионы слышались все громче. Они отражались от холодных стен бассейна и эхом прокатывались по всей комнате… Какая акустика!
Сильные руки юноши еще сильнее притягивали грязнокровку к себе, прижимаясь к жертве всем телом. Их сердца бились все быстрее, точно стремились выпрыгнуть из груди и встретиться друг с другом, слившись воедино. Чувствительный сосок Гермионы неаккуратно задел сосок Малфоя, и юноша блаженно зарычал, укусив девушку за шею. Зубы Драко лишь слегка сжали нежную розовую кожу. Эта боль сливалась с приятными тянущими ощущениями и превращалась в нечто удивительно, невероятное, великолепное…
– Драко… – простонала Гермиона, когда оргазм теплой волной накрыл ее хрупкое изнуренное тельце.
Оба партнера замерли, приводя дыхание в норму. Малфой уткнулся Гермионе в шею, вбирая в легкие ее слегка сладковатый запах. Юноша был слегка измотан вчерашним приключением и сам не знал, что же заставило его повторить свой подвиг сейчас. Тело было таким горячим, что вода, казавшаяся раньше такой теплой, вдруг стала чуть прохладной. Легкие искусственные волны бились о края бассейна, омывая ноги Гермионы. Девушка устало дышала, глядя на серебристую поверхность воды. Драко и пугал ее и притягивал. Эти холодные глаза отталкивали, приводили девушку в ужас, но та боль, что таилась в его душе…
С самого детства Гермиона Грейнджер привыкла вмешиваться в чужие дела, и сейчас ей казалось, что ее прямая обязанность – избавить Драко от душевных мук. Пусть хоть последние дни его жизни окажутся чуть счастливее всех предыдущих. Пусть он думает, что гриффиндорка забыла все обиды и оставила прошлое в прошлом, уступая напору его любви.
Может быть, хоть так она сможет искупить тяжесть убийства? Да, не ей нужно будет отдать приказ для перехода к последнему шагу, не ее изящные пальцы установят таймер на бомбе… О, ее руки, руки Джинни омоются кровью… Кровью Пожирателей. Пожирателей! Одна смерть предотвратит тысячу новых, спасет невинные души «преступников грязнокровок»… «Мы станем героями, а не убийцами», – уверяла себя Гермиона, поглаживая горячую спину Малфоя.