И исходит дьявол
Шрифт:
Дворецкий поспешно вышел, уводя с собой Флер, а Моката повернулся к хозяйке. Глаза его стали холодными и жестокими:
— Это дело жизни и смерти. Я должен по крайней мере увидеть Саймона перед тем, как покинуть этот дом.
— Нет, не должны! — Ее уже трудно было остановить в гневе. — Вам лучше уйти, прежде чем придет мой муж. Вы слышите?!
Но тут она поймала себя на том, что снова смотрит на него, и, быстро повернув голову, чтобы не видеть его глаз, она заметила жест, которым он хотел взять стакан с водой со стола.
Теперь она была уже в совершенной ярости от
Внезапно новый приступ ужаса охватил ее. В страхе она отпрянула назад, вскинув руки и закрываясь ими от этих немигающих глазищ. В этот момент из дверей раздалась скороговорка:
— Привет! В чем тут дело?
— Ричард, — выдохнула она. — Ричард, это Моката! Я встретила его, потому что тебе надо было быть с Саймоном, но он пытался загипнотизировать меня. Вышвырни его. Пожалуйста, вышвырни его.
Мускулы напряглись на гладком лице Ричарда, когда он увидел искаженные ужасом глаза жены и, отстранив ее, шагнул в сторону Мокаты.
— Если бы вы не были вдвое старше меня и не находились в моем доме, я бы превратил вашу физиономию в лепешку, — не заботясь о приличиях, сказал он. — Но меня это не остановит, если вы сейчас же не уберетесь отсюда.
С почти невероятной быстротой Моката взял под контроль свою злость. Его лицо снова обмякло и расплылось в улыбке.
— Боюсь, что вашу жену что-то расстроило, — мягко сказал он. — Наверное, это от весенней погоды и от того, что во время нашего разговора ее стало клонить ко сну. Наслушавшись обо мне самых невероятных вещей от ваших друзей, она вообразила, что я пытался загипнотизировать ее. Я нижайше прошу прощения, что вызвал это минутное раздражение.
— Я не верю ни одному слову из всего этого, — ответил Ричард. — Лучше уходите по-доброму.
Моката снова пожал плечами.
— Но у вас нет серьезной причины, мистер Итон. Я пришел сюда, чтобы забрать Саймона назад в Лондон.
— Понятно, но ничего не выйдет!
— Пожалуйста, — Моката протестующе поднял руку, — послушайте меня одну минуту. Вся ситуация была представлена вам совсем не верно, как я и объяснил вашей жене, и, если бы она вдруг не начала что-то такое воображать себе, мы бы могли сейчас обсудить это вполне разумно. Ведь я даже просил ее послать за вами, что она может подтвердить сама.
— Это был самый настоящий трюк, — сердито выкрикнула Мэри Лу. — Не смотри ему в глаза и, ради бога, выставь его!
— Вы слышите, — лицо Ричарда побелело, а в голосе послышались угрожающие нотки. — Вам лучше убраться — пока я не вышел из себя.
— Очень жаль, что вы оказались столь упрямы, мой молодой друг, — холодно и резко сказал Моката. — Оставляя Саймона здесь, вы подвергаете большой опасности и его и себя. Но поскольку вы отказываетесь от разумного и не позволяете мне его забрать, то разрешите хотя бы поговорить с ним самим минут пять.
— Ни пяти секунд! — Ричард отступил от двери и недвусмысленным жестом указал Мокате на выход.
— Ну, хорошо! Если это и есть ваше последнее слово!
Моката весь распрямился. Казалось, что он при этом увеличивается в размерах. Какая-то ужасная сила и энергия начала вдруг сотрясать его жирное тело. Они чувствовали, как она исходит от него, а слова стекали с его губ, как капли ледяной воды стекают с сосульки над замерзшим озером — так же медленно и четко.
— В таком случае этой же ночью я пошлю в ваш дом Посланника, и он заберет от вас Саймона живым или мертвым!
— Вон! — процедил Ричард сквозь зубы. — Будь ты проклят — вон!
Не говоря более ни слова, Моката вышел. Мэри Лу перекрестилась. Ричард обнял ее за плечи, и они вышли вслед за ним в незакрытую дверь.
Ни разу не оглянувшись, он тяжело побрел по длинной, освещенной солнцем дорожке и казался теперь обычным прохожим. Но вдруг Ричард почувствовал, как Мэри Лу уткнулась головой в его плечо и затряслась в глухих рыданиях.
— Милый, — с трудом выговорила она, — я боюсь этого человека, я боюсь. Ты видел?
— Видел? Что, моя дорогая? — спросил он, слегка недоумевая.
— Как! — сквозь рыдания выдавила Мэри Лу. — Он идет под солнцем, но от него нет никакой тени.
«ГОРДОСТЬ ПАВЛИНОВ»
Гостиница, расположенная в деревушке поблизости Кардиналз Фолли, была так же стара, как и сам дом. Когда-то она была не такой малоприметной, но изменившаяся в XVIII веке сеть основных проезжих дорог оставила ее на обочине бурного движения жизни. Она много раз и достраивалась и перестраивалась, и долгое время находилась в почти безнадежном состоянии. В том виде она дожила до того момента, когда несколько лет назад вышел в отставку личный слуга жившего неподалеку состоятельного лорда. Слугу звали Джереми Уилкес.
Только одно обстоятельство заставило Джереми уйти в отставку — это хронический радикулит. Именно он сделал невозможным сопровождение хозяина в многочисленных поездках.
И все это время, упаковывая и распаковывая одежду его светлости, путешествуя с ним в шикарных вагонах, живя в первоклассных отелях разных стран, Уилкес лелеял одну, единственную мечту — стать собственником «дома» для джентльменов.
Когда вопрос об отставке был решен, Джереми высказал свое сокровенное желание хозяину. И тот благодушно посоветовал купить и отреставрировать старую гостиницу. Правда, при этом он высказал сомнение, что Джереми сможет управляться с ней безубыточно и, по наивности, добавил, что, несмотря на долгий срок службы, Джереми вряд ли накопил достаточную сумму.