И к гадалке не ходи
Шрифт:
— Да-а… не совсем, — медленно начала подруга. — То есть девушка я по-прежнему незамужняя, если тебя это интересует. У меня в некотором роде гражданский брак.
— А дети? — Дине хотелось выяснить побольше.
— Увы, — Аполлинария развела руками. — Хотя мой Владислав сочетает все функции.
— Славик? Водитель? — не удержалась от изумленного возгласа Дина.
Аполлинария громко расхохоталась.
— Нет, конечно. Хотя Влад со Славиком и ровесники.
— Ровесники? — У Дины раскрылся рот.
— Ой, не смотри на меня как на извращенку. Влад вполне совершеннолетний. Ну
Дина почувствовала, как неудержимо краснеет. Таких откровенностей Поля раньше себе не позволяла. Правда, раньше и не о чем было откровенничать.
— Динка, не будь ханжой, — правильно оценила ее состояние подруга. — Я сейчас компенсирую годы вынужденного воздержания. Могу себе позволить.
— Ой, ну да, конечно, — пряча глаза от подруги, прошептала Дина, от смущения залпом выпив огромный бокал белого вина.
— Закуси, — сунула ей в рот креветку Поля. Дина начала покорно жевать.
— Как вино, нравится?
Дина кивнула, хотя на самом деле никакого вкуса не почувствовала. Зато по-прежнему ощущала, как горят уши.
Она уже жалела, что начала расспросы о Полиной личной жизни, и напряженно соображала, как перевести разговор на другое. Но не успела даже подумать, как подруга напрямую спросила:
— Еще, конечно, тебя интересует, каким образом я все это заработала?
И она обвела широким жестом комнату. Дина машинально кивнула.
— Путь мой был тернист. — Аполлинария с улыбкой откинулась на спинку дивана. — Ты же помнишь, какой я была, когда мы расстались.
Дина снова кивнула.
— А потом моя жизнь сделалась еще хуже, — продолжала подруга. — Умерла мама. И почти сразу после нее — папа. Я осталась совсем одна. Ты далеко. А больше у меня вообще никого не было. И я поняла: выхода у меня только два. Либо тоже лечь и помереть, либо попробовать измениться и как бы начать жизнь сначала. И знаешь, что я сделала?
Дина в растерянности помотала головой.
— Продала квартиру. Если бы я в ней осталась, все шло бы по-прежнему. А мне требовалась новая территория. Да и жить, собственно, было не на что. Зарплаты моей в министерстве к тому времени разве что на черный хлеб хватало. Ну я и перебралась в однокомнатную. А на разницу стала жить более-менее по-человечески. Вскоре деньги почти растаяли, и я поняла: надо что-то придумать либо скоро на паперть пойду. А что я умею? Попыталась открыть кабинет психологической реабилитации. Прогорела, естественно клиентов надо годами завоевывать. В кооператив медицинский пошла. Тоже не очень удачно получилось. Вернее, кто-то там, может, и зарабатывал, но не я. У меня в конце каждого месяца оказывался план недовыполненный. В общем, и так плохо, и эдак не лучше. Единственное, в чем я тогда убедилась, услуги мои востребованы. Время тяжелое, сумасшедшее. Людям психологическая поддержка ой как нужна! Просто надо все то же самое, что я и так делала, подать по-другому, в красивой и завлекательной обертке. Ведь люди как: слышат — «психолог»,
Дина слушала, не перебивая. Надо же, как Польку жизнь развернула! Другая бы от отчаяния совсем сломалась. А она, наоборот, поняла, что надеяться может только на себя и начала изо всех сил барахтаться! Вот тебе и закомплексованная тихоня!
— Ну огляделась я как следует вокруг. А тогда, если помнишь, разных сект развелась тьма тьмущая. И почему-то в них народ совсем не боялся и не стеснялся ломиться. А шли все за тем же — за поддержкой, утешением и попыткой разобраться в себе самих. Что ж, думаю, раз так, не поленюсь и схожу в несколько мест. Сходила, посмотрела, чем они завлекают, книжки разные почитала. И пришла к выводу: раз народу нравится, попытаюсь использовать их приемы себе и людям на пользу.
— Но ты же дипломированный психолог! — не смогла сдержаться Дина. — Как же…
— Вот я свои знания и применила, — не дала ей договорить Поля. — Очень помогло. Точный расчет получился. Работаю я в соответствии с современной наукой. Просто антураж у меня слегка средневековый. Что поделать, если пациентов это впечатляет гораздо больше, чем белоснежный халат. Я их не зомбирую, не увожу из реальной жизни, наоборот, привожу каждого в согласие с самим собой.
— Хочешь сказать, ты свой центр на оставшиеся от квартиры деньги построила? — спросила Дина.
Аполлинария рассмеялась.
— Их мне даже на крылечко не хватило бы. Центр — это уже совсем другая история. Мне до него тогда было топать и топать.
V
Время ушло глубоко заполночь, и вид за огромным окном заметно померк: город ложился спать. Японский ужин сделался совсем уж эклектичным, когда на десерт Аполлинария вытащила из холодильника торт «Наполеон».
— Твой любимый! — сказала она Дине.
— Ночью! «Наполеон»! Кошмар! — запаниковала та.
— Раз в жизни можно, — отрезала подруга. — Сколько мы с тобой лет не виделись! А потом, с твоей фигурой чего волноваться? По-прежнему стройная. Прямо девочка.
— Боюсь, девочка через несколько лет бабушкой станет, — усмехнулась Дина. — Мишка Юльку засек, уже с кем-то целуется…
— Можно подумать, ты в пятнадцать лет не целовалась.
— Но не с мужчинами же в «Мерседесах».
— В твои пятнадцать «Мерседес» в Москве был редкостью. А то, что Юлька целуется с кем-то на «Мерседесе», говорит только о ее практичности. Не такая, как ты, зря не разменивается.
— Ой, прекрати!
— Сама она как объясняет?
— Я только сегодня узнала и собиралась с ней поговорить.
— Когда поговорите, тогда и делай из этого проблему.
— Это что, профессиональный совет?
— Здравый смысл, моя дорогая.
— Тебе легко говорить, а я волнуюсь.
— Да пока не о чем. Ты лучше за себя волнуйся. А сейчас забудь и ешь тортик.
И под «Наполеон», действительно очень вкусный, Аполлинария продолжала рассказывать историю своего восхождения.