И он ее поцеловал
Шрифт:
– Конечно, не причинишь, Гарри.
Ее убежденность потрясала, особенно после того, что он только что причинил ей боль. Гарри наклонился и поцеловал ее в живот, выпрямился и отнес полотенце в гардеробную.
Потом вернулся обратно. Эмма смотрела на его чресла, потом перевела взгляд на лицо.
– Я видела статуи мужчин в музеях, – сказала она, – и одна из них мне особенно запомнилась. Фиговый листок прикрывал… прикрывал… – Она указала рукой на низ его живота.
– Пенис, – подсказал Гарри, растягиваясь рядом с ней на кровати.
– Да, спасибо. Так вот, фиговый листок прикрывал это, но плохо,
– И?..
– Тетя застукала меня, – рассержено проговорила Эмма. Ее негодующий взгляд встретился с его насмешливым. – Она утащила меня прочь, и я так ничего и не увидела.
Гарри, улыбаясь, заложил руки за голову.
– Смотри сколько захочешь.
Эмма встала на колени и откинула волосы назад, с задумчивым видом изучая его голое тело. Она склоняла голову то на один бок, то на другой, словно его пенис был для нее неразрешимой загадкой.
– Это не слишком сложное устройство, Эмма, – сказал Гарри, стараясь сохранить серьезный вид.
Она протянула руку, но тут же отдернула ее.
– Смелей, – пригласил он, и как только она дотронулась, желание возродилось вновь. Он прикрыл глаза, наслаждаясь ее легкими, невесомыми прикосновениями. Пенис начал наливаться. Почувствовав это, она тут же решила убрать руку, но он сомкнул ее пальчики на своем копье, показывая и направляя.
– Не останавливайся.
Он открыл глаза и наблюдал за ее лицом, пока его пенис оживал под ее ласками. Глаза ее расширились.
– Глядя девочкой на статую, я и представить себе не могла… – Она в изумлении взирала на эрекцию. – Мне и в голову не приходило, что он может так подняться.
– А еще он дает салют, – расхохотался Гарри. – Она игриво толкнула его коленом в бедро.
– О нет! – Она прикусила губку и с сомнением посмотрела на него. – Правда?
Он снова рассмеялся. Ничего не мог с собой поделать, такая она была сладенькая. Он вытащил из валявшегося на полу конвертика еще один презерватив, перекатился на бок и уложил Эмму, обняв ее и прижав спиной к своей груди. Он просунул пенис меж ее бедер, не входя в нее, и начал двигаться, подготавливая к соитию. Он целовал ее в ушко и шейку, зная, что это ей нравится, и гладил грудь.
Когда рука его скользнула вниз по животу и дальше между бедер, ее дыхание участилось.
Он вошел в нее сзади, неглубоко, как бы играя, и тут же вышел. Несколько раз повторил движение, лаская ее, дразня их обоих, пока с каждым вздохом из ее груди не стали вырываться безумные стоны, а бедра не начали судорожно сжиматься, говоря ему, что она близка к вершине, Очень близка.
И тогда он вошел в нее. Целиком. Глубоко. И она тут же взлетела к небесам, выкрикивая его имя. Ее мышцы конвульсивно сжимались вокруг него, доводя до наслаждения.
А. йотом он погрузился в летаргию, ему захотелось заснуть вот так, не выходя из нее. Но он не мог поддаться соблазну, потому что времени оставалось немного. Он пошевелился и покинул ее тело.
– Эмма, – сказал он, целуя ее в щеку, – нам пора вставать. Я должен отвезти тебя домой до рассвета.
Она кивнула.
Они молча оделись. Гарри знал, что, им предстоит кое-что обсудить до того, как он откланяется у дверей ее дома. Он оделся гораздо быстрее ее и, пока она заканчивала приготовления, пошел за лакеем.
Каммингз, будучи опытным камердинером и человеком тактичным, уважал личную жизнь хозяина и его желание провести вечер в уединении. Он не стал ложиться на свое обычное место в гардеробной и ушел спать вниз, в одну из свободных комнат для прислуги. Гарри отыскал его, разбудил и велел нанять кеб.
Когда Гарри вернулся в спальню, Эмма уже оделась и сидела на краешке кровати.
– Уже? – вскочила она.
– Почти.
Он принес из гардеробной плащ.
– Дождь не кончился, – объяснил он, протягивая ей тяжелый прорезиненный наряд.
– Мы возьмем твой экипаж?
– Камердинер пошел за кебом. Думаю, так будет лучше. Не хочу, чтобы на твоей улице кто-то увидел мой герб.
– Это вряд ли. Сейчас три часа утра, все спят.
– Не стоит рисковать, Честно говоря, меня больше волнует, как тайно вернуть тебя в квартиру.
– Нет нужды…
– Парадный вход заперт?
– Да. Миссис Моррис ровно в одиннадцать закрывает и парадную дверь, и черный вход, если только кто-то из жильцов не предупредит, что задержится, например, в театре или на ревю. В таком случае она оставляет замок незапертым и велит горничной не ложиться, пока не придет последний жилец. Но…
– Полагаю, ты никого не предупредила перед уходом? Ничего не сочинила?
– Нет, но, Гарри…
– Значит, так. Нам следует придумать причину, по которой ты задержалась допоздна. Может, незамужним девушкам и дозволяется гулять с неженатыми мужчинами по людным улицам в три часа пополудни, но отчего-то мне кажется, что на три часа утра это правило не распространяется.
– Это несложно, я пыталась сказать тебе, но ты меня не слушаешь. Я не закрыла окно. Французское окно, – пояснила она, увидев, что он озадаченно смотрит на нее. – То, которое выходит на пожарную лестницу. Господи, – покачала она головой, глядя на него, – хорошо, что я человек разумный и заранее обо всем позаботилась, иначе мы действительно попали бы в переделку.
Она забрала у него плащ и начала разворачивать его.
– Думаю, у меня получится поддерживать эту порочную связь, Гарри. Правда ведь?
Гарри обо всем позаботился. Он нашел домик в Кенте, всего в двух часах от Лондона на поезде, но там, по заверениям Эммы, ее никто не знал. Чтобы избежать местных сплетен, они представились как мистер и миссис Уильямс, пара, которая ценит уединение.
Они будут уезжать в пятницу и возвращаться в понедельник, шепотом, дабы секретарь не подслушал их разговор через предусмотрительно закрытую дверь, пояснил он ей во время последней встречи в конторе. Тайные планы обсуждались в паузах между комментариями к ее статьям и изложением набросков будущих опусов миссис Бартлби. Покидать столицу им следует разными поездами, еле слышно говорил он, и так же возвращаться обратно. Еду будут приносить в коттедж перед их приездом, уборку делать на неделе, пока они в Лондоне. Никаких слуг у них не будет, но, судя по восхитительным рецептам, миссис Бартлби умеет готовить? Если нет, он всегда может поджарить хлеб на огне и сделать тосты с сыром.