И опять я на коне
Шрифт:
– Руду доставляли железнодорожными платформами на плавильные заводы корпорации, принадлежащей Джорджу Т. Бишопу.
– Что же происходило потом?
– А потом происходило нечто самое невероятное во всем этом деле, – сказал Биллингс. – Руду там дробили и использовали для мощения дорог, в иных случаях – как наполнитель в качестве балласта.
– Вы хотите сказать, что руда добывалась в горах, транспортировалась по железной дороге лишь для того, чтобы быть потом раздробленной на мелкие кусочки?
– Совершенно точно.
–
– Ошибки не было. Мы обнаружили, что такая же процедура происходила практически на каждой шахте и руднике, где разрабатывались копи. Руда доставлялась на сталеплавильные и обогатительные фабрики, и там, на этих фабриках, она превращалась в дорожный балласт.
– Другими словами, Бишоп был обыкновенным мошенником?
– Я не могу делать такого категорического обвинения. Безусловно, происходило что-то… Что-то совершенно далекое от нормального процесса развития делового предпринимательства.
– Сколько же платили сталеплавильные компании за эту руду, которая вместо металла превращалась в дорожный балласт?
– Различные суммы, пока рудодобывающая корпорация получала достаточно денег, чтобы выплатить взятый в банке заем. После этого она прекращала свою деловую активность, больше не посылались транспорты с рудой: заем оплатили, и компания как бы растворилась, исчезла, а всем держателям акций предоставлено право выбора специальными уполномоченными корпораций: или забрать всю сумму денег, которую они вложили в акции, или держать акции на хранении в банке.
– Вы, конечно, мистер Биллингс, отправились к уполномоченному корпорации?
– Нет, сэр, я этого не сделал.
– Почему же?
– Потому что до определенных пределов наш банк участвовал в урегулировании спора. Возможно, нам следовало более подробно изучить варианты афер этих корпораций; но ведь обычно мистер Бишоп держал в нашем банке очень большие суммы денег на многих счетах, которые не лежали пассивно – они работали. Нам приходилось с этим считаться.
– Но когда вы обнаружили… что тогда сделали вы?
– Мы потребовали от мистера Бишопа объяснений.
– Вы рассказали ему о том, что выяснилось при расследовании?
– Большую часть этого мы выяснили уже после… слишком поздно. Но Бишоп знал о проводящемся нами расследовании.
– Вы хотите сказать, что многое из этого вы обнаружили до прошлого вторника?
– Да, к прошлому вторнику мы знали достаточно, чтобы уже быть начеку, чтобы… заподозрить его.
– И вы попросили Бишопа о встрече с вами, чтобы он кое-что вам объяснил?
– Да.
– Когда вы попросили о встрече?
Биллингс закашлялся.
– Так когда же?
– В тот вторник, вечером.
– Где?
– У меня дома.
– Хорошо. А теперь вернемся опять к вашей яхте. Ваш сын нашел тело Бишопа там, на полу… Что он сделал после этого? Как поступил?
– Сын понимал, что практически
– В какое время все происходило?
– После того, как стемнело.
– И что же он сделал?
– Он разделся. У каждого из нас на яхте есть своя каюта и в ней стенной шкаф, полный разной одежды. Таким образом, Джон мог полностью изменить свой внешний вид и остаться никем не замеченным.
– Что он сделал потом?
– Надел плавки, положив в карман ключи от машины, закрыл яхту на замок и, тихо соскользнув с ее борта в воду, поплыл к каналу. Прямо по каналу он обогнул территорию яхт-клуба и незамеченный, достигнув пляжа, вышел на берег. Он производил впечатление человека, решившего просто поплавать перед сном. Он прошел мимо нескольких парочек, сидевших в машинах и любовавшихся игрой волн, направившись к тому месту, где он оставил свой автомобиль. Он сел в машину, повернул ключ зажигания и поехал домой, где принял душ, насухо вытерся, высушил плавки и переоделся.
– Что же было потом?
– К сожалению, меня в тот час не было дома: деловое совещание заняло весь вечер, и ему пришлось меня долго ждать, пока я не вернулся. Было почти одиннадцать, когда я приехал домой.
– И что вы сделали?
– Мой сын рассказал мне о том, что произошло. Я без обиняков высказал ему свое недовольство тем, как он повел себя, что ему надо было сразу сообщить о происшествии в полицию.
– Полагаю, вы сами позвонили?
– Да, но не в полицию… Я решил, что будет лучше, если тело Бишопа обнаружит кто-то из сторожей яхт-клуба. Поэтому позвонил в яхт-клуб ночному охраннику и попросил его пойти на мою яхту, взять там оставленный мной в главной каюте чемоданчик с деловыми бумагами и прислать его мне с таксистом.
– Что же произошло дальше?
– Я полагал, что когда он попадет на яхту, то сразу обнаружит тело и сообщит в полицию.
– И что, он этого не сделал?
– Нет, просто… тела там не оказалось.
– Откуда вы об этом узнали?
– Ночной охранник прислал мне чемоданчик с бумагами, как я просил, с таксистом, и я очень расстроился. Тут же детально расспросил сына еще раз, даже предположил, что, может быть, он перепутал яхты или ему просто все случившееся приснилось. На следующее утро я отправился на яхту сам и внимательно ее осмотрел.
– Вы обнаружили там что-нибудь?
– Я не нашел ничего, что бы говорило о том, что здесь лежало тело убитого. Все вещи стояли на своих местах, там, где я их оставил.
– Как ночной сторож попал на вашу яхту?
– У него хранится запасной ключ. Правила яхт-клуба не требуют, чтобы владелец яхты обязательно оставлял от нее ключи охранникам, но многие предпочитают это делать на случай пожара или какой-то срочной необходимости: сторож может взойти на борт яхты и в случае надобности даже передвинуть ее.