И тогда мы скоро полетим на Марс, если только нам это будет нужно
Шрифт:
И я надеюсь, что мои поклонники, которые, я уверен, непременно появятся у меня, будут навещать меня вДружносельской психбольнице, давая понять её руководству, что я теперь не одинок, как раньше, что они за меня. И в мелкобытовом плане за меня, и в крупнополитическом. А то ведь неизбежно возникнет у врачей Дружносельской психбольницы вопрос, как его, то есть меня, выписывать, ведь и жилья-то у меня нет, так что на амбулаторный тип лечения меня не выписать. Но я с помощью поддержки моего Народа надеюсь выписаться под чистую, то есть не на амбулаторку, а вообще со снятием какого бы то ни было психиатрического диагноза. Так что, мой Народ, действуй! Выручай меня! Вытаскивай меня из больницы и возвышай меня до управления тобой!
21.02.2011
ДОПИСАННОЕ В ДРУЖНОСЕЛЬСКОЙ ПСИХБОЛЬНИЦЕ (ДПБ)
Моё пребывание на "принудке" в ДПБ
* * * (Звёздочки 76)
С "Арсеналки", то есть из СПбПБСТИН, в Дружносельскую психбольницу меня перевезли 4 мая 2011 года. На первое отделение, где был установлен специализированный тип меры принудительного лечения в дурдомах, после пребывания на котором мне ещё светило
В беседе с заведующей 1 отделением врачом Аллой Петровной Чахоткиной сразу по прибытии на отделение я заявил и о своей невиновности, и о том, что считаю себя признанным дураком или психом по ошибке, и о возможности заведующей самой разобраться в обстоятельствах моего дела из написанной и распечатанной мной в СПбПБСТИН моей Книги, и что это даже обязательно необходимо именно ей прочесть мою Книгу, чтобы, убедившись самой в моей невиновности, выписать меня с её отделения, а в идеале вообще из больницы, как можно скорее для восстановления справедливости. Я передал ей распечатку своей Книги, и она взяла её со словами готовности прочитать её. Мне оставалось только надеяться на скорейшее прочтение, но время шло, а заведующая всё не спешила меня обрадовать, что она мою книгу, наконец, прочла. Зато из дополнительной беседы с ней я узнал, что выписать меня за ворота больницы, так сказать, на улицу, руководство больницы не может, не имеет права, что раз я попал в психиатрическую систему на лечение, то государство может, раз я БОМЖ, то есть лицо без определённого места жительства, просто обязано будет позаботиться и о моём будущем по выписке из больницы, не взирая на мою официальную прописку, то есть мне государством уготовлена судьба быть помещённым в государственный психоневрологический интернат на всю оставшуюся жизнь, а ожидать отправки в такой интернат я буду после выписки с первого отделения, или общего отделения после первого, на восьмом отделении, где существует живая очередь ожидающих отправки в интернат. Вот что значит в России быть фактическим бомжом! Даже если есть официальная прописка! И не важно, настоящий я псих, или это ошибка психологов, психиатров, прокуроров и судей А в интернат выпускник Дружносельской психбольницы попадает согласно района своей прописки. То есть мне светит Лужский интернат, так как я прописался за деньги в Ленинградской области под Лугой. Неужто я остаток дней проведу в психиатрической системе? Нет! Я не хочу этого! Никакие успокоения, что в интернате почти как в обыкновенном общежитии меня не успокаивают. И вот ещё на какой момент я хочу обратить внимание читателя. Если бы я на беседе с заведующим отделением врачом не рассказывал о том, что я фактически бомж несмотря на наличие настоящей прописки в Ленобласти, то никто бы и не узнал, что я бомж, и, следовательно, меня бы в будущем выписали за ворота психбольницы на улицу. А так получается, что я сам своим языком обеспечил себе дорогу в интернат. Но ведь я не мог говорить одно, то есть что у меня всё в порядке с жильём, а при прочтении врачами книги, которую я сам им настоятельно рекомендовал прочитать, выяснилось бы противоположное. Вот какая загогулина! Но меня успокаивает надежда на силу моей Книги, которую, я надеюсь, успешно издадут.
В октябре 2011года у меня на первом отделении ДПБ выписная комиссия. Как выяснится, у меня редкий случай, когда с отделения специализированного типа срываются на общее отделение за полгода (полгода от апрельского суда после февральской комиссии в СПбПБСТИН). Мне на первом отделении нравится, особенно зная, что на общих отделениях ДПБ плохо. И я пишу заявление о том, чтобы остаться отбывать на первом отделении ДПБ дальнейший срок до выписки в интернат. А спустя полгода, в апреле 2012-го, на следующей выписной комиссии меня снова не выписывают, типа, мало я пробыл на общем режиме, типа, меня и так быстро выписали на общий режим, так что надо тогда хотя бы на общем продержать меня хотя бы год.
До октябрьской комиссии в 2012 году на первом отделении я не удержался. 25 сентября меня перевели на 9-ое отделение. То есть за месяц или меньше до комиссии. 9-ое отделение-оно общего типа и не для принудчиков. Там содержатся не те, кто совершил что-то наказуемое Уголовным кодексом, то есть не на основании постановления суда о применении принудительной меры медицинского характера, а вольные дураки, то есть те, кого сплавили в дурдом за невыносимое поведение родственники или милиция, например, за буйство в белой горячке. На этом отделении полно физических уродов, на которых больно смотреть, и есть ходящие под себя, так что атмосфера на отделении совсем другая в сравнении со специализированными отделениями для принудчиков. На этом отделении я пробыл ровно месяц, у меня там развилась аллергия на трёх находящихся на отделении кошек, вследствие чего я был переведён на 7-ое отделение. "Семёрка" - это отделение общего типа для принудчиков. В связи с переводами с отделения на отделение выписная комиссия у меня вместо октября состоялась лишь в декабре, что является нарушением Уголовного кодекса, а именно статьи 102. Она меня не выписала вопреки моему ожиданию!
На 7-ом отделении практикуется проведение внеочередной выписной комиссии. Так что, когда у меня будет следующая комиссия, я пока не знаю. Мой лечащий врач говорит, что, насколько он знает, на 8-ом отделении в ожидании интерната у меня будет возможность общения с заинтересованными в издании моей Книги лицами. А пока у меня такой возможности нет. Не в присутствии же медперсонала мне общаться с ними! А как же коммерческая тайна?!
февраль 2013 г.
Март 2013 г.
Только что больничный соцработник узнала и сообщила мне, что я по решению суда выписан из адреса под Лугой аж в 2010 году. Так что я теперь совсем настоящий бомж! Даже без штампа в паспорте о прописке. А почему без штампа, сейчас объясню. Раньше, то есть находясь на "Арсеналке", я боялся писать плохое о ней (СПбПБСТИН), теперь же я не завишу от главного врача СПбПБСТИН и поэтому объясняю. Дело в том, что в 2008 году работники спецчасти СПбПБСТИН, занимающейся бумагами принудчиков, то есть находящихся в больнице по решению суда, умудрились потерять мой российский паспорт. И летом того года меня в своей одежде возили на машине скорой помощи в фотографию на документы. Я тогда мог не только убежать, а просто уйти, но я не хотел такого поворота в своей судьбе - быть бездомным одиноким волчарой, что, видно, понимали и сотрудники СПбПБСТИН, не охраняя меня тогда должным образом. Я был оставлен курить на улице перед входом в фотографию без присмотра один, пока фотографировали ещё двоих, чьи паспорта пришла пора менять, и пока печатали фотографии. В спецчасти в новом паспорте меня просили расписаться, что я сделал, а заодно пролистал его до страницы для проставления штампов о прописке. Её, естественно, в новом паспорте не было, и я спросил работницу спецчасти, как же мне быть, на что она мне ответила, что, когда я выпишусь, я сам поеду в паспортный стол милиции по месту прописки и поставлю штамп с записью о ней. Я чертыхнулся про себя из-за необходимости мне в будущем переться в Толмачёво под Лугой, но что поделаешь!? Так вот, в связи с моей выпиской оттуда у меня отпадает необходимость этого - хоть что-то хорошее...
10.03.2011
2012 год
Апрельская выписная комиссия 2012 года меня не выписала вопреки моим ожиданиям. На этой комиссии мне сказали, что полгода пребывания на общем режиме - маленький срок, так что мне необходимо подождать ещё полгодика до следующей выписной комиссии в октябре. О том, как я ждал октября, я и расскажу ниже.
МСЭ
По моём прибытии на Арсеналку мне провели медико-социальную экспертизу (МСЭ), в результате которой мне была дана инвалидность второй группы, результатом чего было назначение мне пенсии (вторая группа, рабочая, то есть дающая право работать). Сейчас, то есть очень давно эта пенсия составляет 5 тысяч рублей с копейками. Все дальнейшие годы моего пребывания на Арсеналке МСЭ по мою душу больше не собирались, и инвалидность продлевалась автоматически. По моём переезде в Дружносельскую психбольницу в 2011 году МСЭ собралась в апреле 2012 года. На ней в присутствии заведующей отделением я рассказал о себе, о своём поступке, и своём убеждении, что я не виноват, и помещён в дурдом за свою уверенность в необходимости мне возглавить Российскую державу в качестве абсолютного монарха.
– Так, стало быть, вы находитесь в психиатрической больнице за свои убеждения, вы инакомыслящий?
– Да, я умудрился в наши дни стать диссидентом. Как в советские времена было практикой отправлять идейных оппонентов власти, расшатывающих советские устои, в психушки, - так в психушку меня упекли сегодня, в настоящее время. И таких людей называли диссидентами. Я надеюсь по выходе своём из дурдома продвигать в России монархическую самодержавную идею. Но пока я в стенах дурдома, мне нужна назначаемая по инвалидности пенсия. Ведь очень плохо сидеть на бобах, когда все психи-инвалиды вокруг обжираются на пенсионные деньги закупленными в прибольничном магазине продуктами. Вот такая вот загогулина: сейчас я заинтересован получать пенсию, а по выходе своём из дурдома я намерен снимать себе инвалидность, пусть для этого потребуется независимая экспертиза; я хочу в будущем быть работающим, а не пенсионером; мне такая пенсия не нужна! Подавай мне Россию, а не пенсию в будущем! Для вашей же пользы!
Выслушав меня, МСЭ продлила мне инвалидность, вследствие чего продлилась и моя пенсия, благодаря чему я смог отложить денег на нетбук, на котором я сейчас печатаю эти строки, и на котором я намерен выйти в интернет для связи со всеми заинтересованными в издании моей Книги, - а такие уже есть, я знаю, - со всеми, готовыми мне помочь и с Книгой, и вообще.
Подвиг моей тёти
Мне в моей Книге обязательно следует отметить подвиг - другого слова не подберу - моей тёти, тёти Надины, которая регулярно навещала меня не только тогда, когда я сидел-лежал в Петербурге сначала в "Крестах", а затем на Арсеналке, но и когда меня перевезли в Ленинградскую область в Дружносельскую психбольницу, и не с пустыми руками она ко мне приезжала, а полностью нагруженная продовольственными продуктами и запрашиваемыми мной вещами. Так, в апреле по моему запросу она привезла мне в тележке на колёсиках, с которой она ко мне приезжала всегда, книги по немецкому языку в количестве 19 штук в дополнение к одной, бывшей при мне. А заказать такое количество книг я смог потому, что мне стало возможным разместить их все в письменном столе, который я получил в своё распоряжение в палате на 1-ом отделении. Редкое совпадение, что никому в палате кроме меня письменный стол не был нужен. А это целых 4 ящика в дополнение к прикроватной тумбочке.
Информация из Интернета
В июне 2012 года я получаю от тёти Надины письмо, в котором находились 3 листа распечатки Интернет-переписки по поводу моей Книги заинтересованными в её издании лицами, как русскими, так и иностранными, физическими и юридическими, то есть издательствами. Подчеркну, что в дурдоме Интернет больным недоступен, запрещён. И письма подвержены перлюстрации и цензуре лечащими врачами. Поэтому письмо от моей Тёти сначала прочитала заведующая 1-ым отделением Алла Петровна Чахоткина. Она передала его мне со словами: