И тогда я сказал - согласен !
Шрифт:
– - Зачем же, позвольте вас спросить, вы им так срочно понадобились?
– - Дак что, -- сказал я обыкновенно, -- они хотят, чтобы я продолжил у них службу, больше ничего.
– - У кого это -- у них?
– - Ну в органах охраны правопорядка! Я же вам объясняю.
– - В органах охраны правопорядка двадцать пятого века?
– - уточнил следователь.
– - Так точно.
– - Странно.
– - Что вам странно?
– - Странно, что они избрали такой необычайный метод убеждения, - высказал мнение следователь, не замечая странности своего собственного суждения: он удивлялся
– - Ничего странного, -- сказал я, -- это их обычные методы.
– - Обычные?..
– - Следователь выпрямился на стуле.
– - Вы хотите сказать, что подобных случаев много?
– - Ну не так, чтобы уж очень, -- проговорил я с сомнением, -- но бывают. Я знаю несколько подобных разбирательств.
– - Очень интересно, -- оживился следователь.
– - И что же, было при этом установлено, что это пришельцы подкинули уже мертвые тела и все такое?
– - Во-первых, не пришельцы, а агенты службы правопорядка -- повторяю вам; и не мертвые тела, а муляжи, понимаете?
– - муляжи! Никаких тел нет, тем более, мертвых.
– - Ну ладно-ладно!
– - замахал он руками.
– - Пусть будут муляжи, я не об этом хотел спросить. Меня интересует -- что стало с людьми, которым подкинули такие штуки, -- этих людей оправдали?
– - Нет, не оправдали, -- ответил я с видом сожаления.
Следователь видимо обрадовался.
– - Отчего же так? Если они не виновны, и трупы это вовсе не трупы, как вы говорите...
– - В том-то и беда, -- выделил я голосом последнее слово, -- что муляжи эти сделаны настолько искусно, что отличить их от настоящего тела очень трудно. Это они там ловко научились делать.
– - Так значит, вы понимаете, что вам, как бы это выразить, трудно будет доказать свою версию?
– - спросил вкрадчиво следователь.
– - Да я и не собираюсь ничего и никому доказывать, -- ответил я равнодушно.
– - Не собираетесь? Это почему?
– - Да потому, что мне этого не надо. Я знаю, что вы мне все равно не поверите, а главное -- я в любой момент могу отправиться в двадцать пятый век.
На лице следователя наметилась недоверчивая улыбка. Он, вполне понятно, начал путаться в моих объяснениях, и, как это бывает со многими людьми, сразу перестал верить всему.
– - Так-так, -- произнес он, снисходительно улыбаясь, -- если я правильно понял, то вы сейчас одолжение оказываете, беседуя со мной, не так ли?
– - Ну, не совсем так, -- сказал я.
– - Дело вовсе не в одолжении. Просто я хочу хотя бы попытаться доказать свою невиновность. Сами понимаете -- как бы дальше не складывались события, мне бы не хотелось, чтобы обо мне осталась в моем времени такая недобрая память. Да и вам будет меньше хлопот, потому что я еще раз повторяю: эти трупы -- вовсе не трупы. И вам не удастся их идентифицировать и, следовательно, доказать факт убийства.
– - Что значит -- не удастся доказать факт убийства? Когда у нас есть двое убитых, есть подозреваемый с пятнами крови на руках и на одежде, и есть, наконец, орудие убийства, на котором имеются отпечатки пальцев подозреваемого. И вы хотите сказать, что этих улик недостаточно?
В этот момент я отчаянно зевнул во весь рот. Беседа начала меня понемногу утомлять.
– - Недостаточно, -- проговорил я, зевая повторно.
– - Чтобы предъявить мне обвинение, вы должны будете идентифицировать трупы, а этого вам сделать не удастся, потому... что я уже объяснил почему.
– - Но нам и не нужно проводить никакую идентификацию!
– - воскликнул следователь. О чем вы говорите?
– - Но как же!
– - воскликнул в свою очередь я.
– - Вы ведь должны убедиться, что совершено убийство, то есть установить, что эти тела принадлежат реально живущим людям. Вы должны точно узнать их имена, место жительства, и вообще -- принадлежность, так сказать, к роду человеческому. А иначе...
– - Ну хорошо, -- сказал следователь и вздохнул.
– - Я приму к сведению ваше заявление, но повторяю, что все факты однозначно говорят против вас. И лучше признаться во всем сейчас. Суд учтет ваше добровольное признание, а также смягчающие вину обстоятельства, которые наверняка у вас имеются. Поверьте, я хочу помочь вам. Не усложняйте свое и без того сложное положение. А иначе я ничего не смогу для вас сделать.
После таких слов мне стало ясно, что следователь не поверил ни единому моему слову и весь наш разговор был бесполезен. Не скажу, что я сильно расстроился, но все же мне стало немного обидно -- сидел человек, слушал с умным видом, понимающе кивал, а на самом деле ничего-то он не понял.
– - Ну вы хоть запротоколируйте мои показания, -- попросил я.
– - Да, конечно, -- спохватился следователь.
– - Сейчас. Он схватил ручку и за пару минут покрыл каракулями стандартный бумажный лист с двух сторон. Перечитал, щурясь и близко поднося бумагу к лицу, потом сунул мне. Я глянул мельком и поставил свой автограф в правом нижнем углу.
Следователь поднялся и подошел к двери, нажал на вогнутую красную кнопку сбоку от входа. Сразу загремел замок, железная дверь распахнулась.
Выходя наружу, я приостановился.
– - Я бы попросил доставить мне из дома одежду, -- обратился я к следователю.
– - У вас тут весьма прохладно. Да и неприлично мне в халате разгуливать.
– - Хорошо, я распоряжусь, -- ответил следователь.
– - И бритву пусть захватят.
– - Все ясно.
– - И мыло, и полотенце.
– - Да-да...
– - И пускай проведут исследование тел!
– - крикнул я уже из коридора.
– Пусть определят группу крови! Группу крови!..
Следователь кивнул, и через секунду я перестал его видеть.
Через два часа мне доставили костюм, пару рубашек, также -- зубную щетку, мыло, полотенце и бритву. Я спросил книги, и меня заверили, что книги будут тоже, -- как особо опасный преступник я пользовался немалыми льготами - положение, неизвестно почему закрепившееся у всех народов и во всех государственных машинах с незапамятных времен. Одиночная и довольно уютная камера с окошком на тюремный двор призвана была помочь пережить мне, и таким как я, неизгладимую душевную травму, полученную в результате убийства мною, или такими как я, -- других ни в чем не виноватых перед нами, убийцами, людей.