И тысячу лет спустя. Книга 1
Шрифт:
– Не начинай… Опять книга? Твоя работа не имеет никакого отноше…
– Ха! – она вновь перебила его рассмеявшись.
– Ты не в себе после наркоза, у тебя нервный срыв. Пожалуйста, успокойся. Я тебя понимаю. После того, что ты пережила вчера…
– Я? Не мы?! Я?.. И вообще… Ты не ответил на мой вопрос!
– Какой?
– Почему он убил его? – она повторила вопрос с такой жестокостью и злостью в голосе, будто ее собственный муж был у нее на допросе. – Ты не знаешь, да? Ты ничего не знаешь, верно? Сколько раз я просила прочитать эту чертову книгу? Почему
– Пожалуйста, успокойся…
Александр выставил перед собой руки, будто его вот-вот атакуют.
– Я три года пишу ее… да какие три! С самого детства! Пишу и бесконечно переписываю! Просыпаюсь с ноутбуком в руках и засыпаю на нем… – она перешла на шепот. – Скажи, что любишь меня. Ты любишь меня?
– Ты не в себе. Это всего лишь какая-то книга! Которой даже нет! – выкрикнул он, резко вскочил со стула, и тот упал на пол. – Которая… к тому же доводит тебя до таких состояний! Посмотри на себя! Довела себя до выкидыша!
Александр попятился назад к двери. Ему стало стыдно от сказанных в гневе слов. Он не хотел ранить ее.
– Не смей винить меня в том, что случилось! Даже не пытайся! – она перешла на крик. – Ты даже не пошел со мной на УЗИ!
– Я серьезно! Да, я не читал твою книгу! Потому что мне это неинтересно! Неужели ты хочешь, чтобы я притворялся? Разве тебе интересен мой бизнес? Разве я насилую тебя своими отчетами и документами? Ты… ты…
– Давай, скажи это!
– Эгоистка!
– Пошел вон!
Он вышел из палаты и хлопнул дверью. Еще около минуты Мирослава не сводила с нее глаз, опасаясь, что он вернется. Когда шаги в коридоре совсем затихли, она выпила воды, привела волосы в порядок, сделала глубокий вдох и положила ноутбук на колени.
– Итак, мой дорогой Райан, как ты хочешь умереть? В кого хочешь влюбиться?
Она пыталась писать, но слова не шли. Чувство вины разъедало изнутри. За ссору ли с мужем? Отнюдь. Она ненавидела себя за то, что ничего не чувствовала. Пыталась скорбеть, но не могла, будто потеряла нечто, что никогда ей и так не принадлежало, и испытала облегчение.
Самопроизвольный выкидыш случился на десятой неделе, хотя сердце у малыша не билось уже две. Доктора говорили, что это нормально и всего лишь естественный отбор. Лучше пережить выкидыш, чем родить нездорового малыша, мучиться с ним всю жизнь и мучить его.
– Природа неидеальна, но и не совсем глупа, – успокаивал ее хирург, когда вводил в наркоз.
Александр все следующие часы провел в подавленном настроении. Он искренне пытался помочь жене, сочувствовал ей, но ее одержимость книгой лишь росла с каждым днем и выходила из-под контроля. Каждый раз, когда он слышал слово «книга», такое простое и безобидное слово, его словно спускали с цепи. Для Александра не было страшнее триггера, чем говорить о книге своей жены со своей же женой. Он думал о Мирославе, думал о ребенке, которого они потеряли, и впервые плакал так горько и так долго, что не дошел до спальни и уснул на диване в гостиной от физического истощения.
Ближе к вечеру и окончанию приема в палату постучали. Мирослава вздрогнула и посмотрела на наручные часы. Она не отрывалась от клавиатуры, с тех пор как ушел Александр, но так и не закончила текст. Все, на что ее хватило, – это придумать девушку для Райана, назвать ее Марной (потому как она была датчанкой, а Марна на датском значило «из моря»), влюбить их друг в друга, чем вызвать настоящую катастрофу. Райан – варяжский раб. Марна – сестра варяжского князя.
– Да? – Мира крикнула, но изо рта вырвался только неуклюжий хрип.
Дверь приоткрылась. Держа в руках цветы, в палату зашла худенькая девушка.
– Мирослава Евгеньевна, здравствуйте.
– Привет… прости, я не знаю твоего имени.
Мирослава отложила ноутбук, прикрыла грудь одеялом и рассмотрела девушку. На ее голове был повязан платок в африканском стиле. Он напоминал тюрбан, что никак не сочетался с бледным худым лицом самой девушки.
– Меня зовут Марина, – ее голос звучал бодро. – Я ваша студентка.
– О… – Мирослава грустно вздохнула. – Так, значит, в университете уже знают?
– Нет, знаю только я.
Марина зашла в палату и положила цветы на тумбу у окна. Мирославе удалось рассмотреть ее лицо в свете настольной лампы, и она вслух удивилась и мягко посмеялась.
– Нечасто встретишь таких же веснушчатых, как я. Мы случайно не родственники?
– Вы еще моих волос не видели, – Марина улыбнулась так, будто ждала этих слов.
Мирослава сощурилась, разглядывая девушку.
– Я не встречала тебя раньше?..
– Я же говорю… Я ваша студентка…
– Нет, раньше…
– Не думаю… – помотала головой Марина и опустила глаза. – На самом деле я пришла вернуть вам это.
Студентка подошла к кровати и протянула руку. На ее ладони лежал серебряный дирхам. Мирослава искренне поблагодарила девушку, взяла монетку и сжала ее в своем кулаке.
– Мне кажется, она очень ценная. Не оставляйте ее больше так.
Мирослава расслышала в голосе Марины нотки укора.
– О нет, ей почти совсем нет цены. Мой муж первым делом проверил это, – преподавательница рассмеялась, разжала кулак и взглянула на монетку. – В интернете такую можно найти не больше, чем за пять тысяч рублей.
Марина покачала головой, и ее губы чуть искривились в неискренней улыбке. В носу сверкнуло золотое кольцо. Мирослава снова поморщилась, словно что-то вспоминая и глядя на украшение студентки.
– Мы точно не виделись раньше?..
– Нет… И я… я не о той цене говорю, – голос Марины вдруг стал взрослым и серьезным, будто преподавателем теперь была она.
Мирослава растерялась, не зная что ответить. Девушка казалась ей все более странной. Однако где-то глубоко внутри она хотела присутствия Марины здесь и сейчас.