И тысячу лет спустя. Ладожская княжна

Максимова Ксения

Марна и Синеус дрались, и здесь, против матери, которой сделали больно, у него не было шансов на победу. Он был трижды ранен, сам ранил Марну в живот, и пока она пыталась совладать со своей болью, он сбежал из спальни. Вёльва следовала за ним по всей крепости, пока не нашла истекающим кровью в зале, где горел очаг.

— Сдохни, сукин сын! — она подожгла одну из своих стрел и запустила ее в живот Синеуса.

— Я-то сдохну, но мое семя будет в тебе жить и расти! — смеялся он, обнажая кровавые зубы. — Я буду вечно жить в тебе!

Огонь с одежды Харальда тут же перекинулся на ковер и шкуры,

висящие у очага. Почувствовался неприятный запах паленого мяса и волоса. Райан забежал в комнату и увидел извивающегося Харальда у ног Марны. Об был объят огнем.

— Прости, что сделала это вместо тебя, — прошептала Марна. — Но так было нужно.

— Прошу тебя, уходим! — Райан потянул вёльву за собой. — Мы открыли ворота, скоро начнется бойня!

— Хватит с меня боев. Можно закончить все это куда проще.

Марна подошла к очагу, зажгла еще одну стрелу и запустила прямо в флаг на другой стороне зала. Он тут же скорчился от огня, который уже начал пожирать деревянные стены крепости.

— Мы задохнемся, либо крыша обвалится! Идем, Марна! — Райан продолжал тянуть ее. Ему было все равно на Синеуса, но еще живой конунг тут же укусил Марну за ногу и схватил ее за лодыжку, чтобы заразить ее огнем. Райан воткнул свой меч ему в висок, пригвоздив к полу. — Уходим!

— Нет! — Марна уже подожгла следующую стрелу и вышла на балкон крепости, который вел на крышу, чтобы запустить следующую стрелу в другую башню. — Я уничтожу здесь все, как и обещала! — и ее стрела пролетела прямо над головами варягов, которые уже бежали в бой. Там же были Бьерн, Эрик и Рёрик. Никому теперь не было дела до вёльвы, когда в твой дом ворвались тысячи словен.

— Мы уплывем сейчас же в Ирландию! — Райан схватил Марну за талию, но ударила его локтем в нос и спокойной поступью двинулась дальше по крыше, чтобы поджечь следующую башню.

— Мой ребенок мертв, а второго зачал Харальд! Я хочу сгореть вместе с ними же, здесь.

Она шла по крыше, покусанная и израненная. На ее животе расползалось пятно крови, а на лодыжке и шеи были вырваны куски мяса. На лице еще не высохла кровь младенца, которую Харальд разбрызгал по всей спальне, разрывая Святослава. Паук уже горел где-то там, в башне, а изо второй не могла выбраться Иттан, чтобы сказать Марне, что Харальд случайно забрал Тору, а не ее сына. Именно так и случилось, что в месте за собственного сына, Марна и убила его своей огненной стрелой. И когда Марне об этом скажут, она только посмеется и забудет об этом навсегда, полагая, что ее сын остался с Олегом.

— Марна! — Райан вытащил ее тело из третьей башне, где она уже задыхалась от газа. — Вёльва! — он ударил ее по щекам, а затем взгрузил ее тело на свои руки и вынес из огня на крышу крепости. Языки огня кусались так сильно, что Райану больше не было страшно прыгать с башни вниз, в самую воду Волхова.

* * *

— Все кончено… слышишь… все кончено…

— Что кончено?..

— Война.

— Где мы?

— Плывем в Ирландию.

— Ты не дал мне попрощаться…

— С кем же?

— С Олегом… и с остальными… с Димитрием и Пауком… с Иттан… и Глебом…

— Все хорошо… они поймут тебя.

— Они живы?

— Конечно, живы, Марна… просто… просто

отдохни еще…

* * *

Морские воды убаюкивали Марну, качая корабль, который ласково поскрипывал и что-то напевал на ирландском. Она сидела на корму, поглаживая свой дирхам на шее. Значит, Олег все же выжил, если надел его обратно на ее шею, значит, он все же с ней попрощался. Люди Райана, выжившие северяне, хорошо отнеслись к затее покорить новые воды и земли. Мало кому удавалось ходить так далеко, и мало история знала смелых славян подобно северянам. Потому-то они и пошли. А кого слава не прельщала?

— Как долго нам еще плыть? — спросила Марна Райана, когда он сел рядом с ней.

— Еще месяц, если нам не встретятся штормы, — Райан всмотрелся в синюю гладь. — Но нам придется проходить и другие земли, нам могут встретиться чужие корабли. А кто знает — пропустят ли нас вновь без приключений.

— Давай споем что-нибудь.

— Я рад, что ты повеселела. Ты уже какую неделю не выбиралась из своей палатки.

Палаткой Райан называл то место, прикрытое лишь тканью, под которой Марна спала. На корабле не было кают.

— Я не знаю, как веселиться. Я беременна, Райан, — она посмотрела на него серьезно. — И боюсь, что он не твой.

— А чей же? — посмеялся Райан, а затем смекнул, и его глаза метали молнии. — Сукин сын!

— Я пыталась избавиться от нее, но не смогла… держала нож в своей руке, но… не смогла.

— От нее? С чего ты взяла, что это девочка?

— Рузи Кара говорил. Так, споем? Что ты знаешь на ирландском?

— Да, я тоже не верю, что все, наконец-то, кончено… мы плывем домой, — он приобнял ее и поцеловал в макушку. — Поверь, Марна, я буду всегда за тебя, что бы ни было… Я покажу тебе свой дом и свои зеленые поля… любимый монастырь, в котором мы будем вспоминать… — и тут он запнулся, чуть не назвав имя Димитрия, — вспоминать все испытания, что Бог послал на нашу долю. Мы воспитаем наших детей вместе, от кого бы они ни были.

Корабль чуть качнулся, и Марна полностью оказалась в руках Райана. Она положила свою голову ему на колени.

— Я люблю тебя, Райан МакДауэлл.

— И я люблю тебя, Марна… МакДауэлл.

Она посмеялась. А затем они выучили новую старую кельтскую песню.

I am a wind in the sea (for depth)

I am a sea-wave upon the land (for heaviness)

I am the sound of the sea (for fearsomeness)

I am a stag of seven combats (for strength)

I am a hawk upon a cliff (for agility)

I am a tear-drop of the sun (for purity)

— Ты и вправду мой олененок, прошедший семь битв, — Райан потрепал Марну за макушку. — Тебя жгли, кололи, резали, подстреливали, топили… а ты становилась только сильнее.

— Восьмая меня убила, — шепнула Марна и улеглась еще уютнее на ногах Райана. На ее сердце было тяжело. Она чувствовала, что это еще не конец. Не может быть все так хорошо, слишком хорошо.