И тысячу лет спустя. Ладожская княжна
Шрифт:
— Они пока не могут зайти… Видишь, крыша обгорела и заблокировала вход в дом… Насколько я знаю, там живет молодая пара.
— Надеюсь, их не было дома… — прошептала женщина, вздохнула и отошла подальше, так как лицо ее горело от жара, идущего от высокого огня. — Хотя в два ночи… кто же не дома?
— Надеюсь, что так. Пожарную службу вызвали соседи. Те, что слева. Они почувствовали запах гари, выглянули в окно… а дом полыхает уж вовсю.
— По предварительным данным, — послышался звонкий тонкий голос корреспондентки, — пожар начался в небольшом
Сирены выли. Вода бежала ручьям по асфальту. Поток служебных машин не прекращался. Они сигналили, разгоняя толпу, окружившую дом, пытаясь подобраться ближе. Вскоре послышался громкий треск, и люди ахнули. Крыша обвалилась полностью. Еще спустя час пожарные ликвидировали огонь полностью и принялись искать пострадавших, разбирая обугленные доски и мебель.
— Сюда! Сюда! — крикнул один из них.
— Там все чисто! — крикнул второй, подходя к первому из другой части бывшего дома.
— Здесь! В спальне! Какой кошмар…
Они разгребли обломки. В углу спальни два обгоревших тела лежали друг на друге. Их руки и ноги были сплетены.
— Они умерли от угарного газа, — заключил один из пожарных, рассматривая тела. — Уже потом сгорели.
— Тогда почему они были не в постели?! — пыхтел второй, помогая поднять тела. — Кто-нибудь еще есть?
— Нет, все чисто.
— Здесь есть младенец! Сгоревший! — послышалось из дальней комнаты.
15 часов тому назад
Дуглас зашел домой с дочкой на руках, едва перебирая ноги. Марна сидела за столом и чистила картофель. Маленькая Марина возилась с погремушкой в люльке возле стола, и Марна изредка покачивала ее свободной рукой.
— И как только Анна справляется! Я скоро сойду с ума! — почти взвыл Дуглас, но все же мягко улыбнулся, прижимаясь к себе дочь. — Черт…
— Она заслужила этот отдых… Что такое?.. — пробормотала Марна, не поворачивая головы.
— Я так устал, что уже забыл, проверил ли проводку и приборы в мастерской. Подержишь маленькую Эбби?
От этого имени у взрослой Марны сжималось сердце. Эбби. Вот, кем она должна была стать и кем вырасти. Не Мирославой. Не Марной. Не Анной. Эбби. Вот, кто эта девочка и дочь прекрасных родителей.
Марна до сих пор не брала Эбби на руки, не могла, боялась заглянуть в собственные глаза. Дуглас протянул младенца Марне, но та отстранилась и показала свои грязные и мокрые от картофеля руки. Дело было, конечно, не в руках. До сих пор она не могла прикоснуться к маленькой Эбби, к маленькой себе. От одного только взгляда на младенца ее охватывал ужас, и она паниковала.
— Тогда сходишь сама? — вздохнул Дуглас. — Проверь, выключил ли я все приборы.
Марна закивала головой, отложила нож, картофелину и побрела в мастерскую. Она внимательно осмотрела каждый угол, каждый инструмент и прибор.
— Ну, Дуглас, — вслух удивилась она, заметив воткнутый
Она выдернула шнур, но прежде, чем бросить его на пол, замерла.
— Твои родители погибли в пожаре, — в ее голове зазвучал голос, и она узнала его: это был голос Марины, которую однажды Мирослава встретила в коммунальной квартире.
Марна стояла с минуту с шнуром в руке, а потом там же на пол и села.
— Я во временной петле, — заговорила она сама с собой. — Если мои родители останутся живы, то что будет со мной? Ничего. Эбби будет жить свою жизнь, которую заслужила. Марны не станет. Не будет и Райана. И Марины…
Уже какую неделю что-нибудь да случалось такое, что могло привести к пожару, будто сам пожар преследовал семью МакДауэлл, а Марна яростно их защищала: убирала утюги, закручивала газ, выдергивала вилки из розеток. На улице послышался скрип калитки. Анна возвращалась домой после выходного, проведенного у родителей загородом. Марна встрепенулась, бросила вилку на пол и выбежала из гаража прежде, чем Анна успела бы туда зайти.
— Ну, как он? — смеялась ее мама, держа в руках пакеты с гостинцами. — Дуглас еще живой?
— Еще живой… — тихо ответила Марна и почувствовала, как ладошки ее вспотели.
За ужином говорила одна только Анна. Дуглас клевал носом, а Марна не могла проронить ни слова, но только думала о той вилке, что она не вернула в розетку. Она смотрела на свою красивую веселую мать. Смотрела на не менее красивого, но уставшего отца. Марна думала о том, какой подарок ей преподнесла судьба, позволив встретиться с родными родителями, о которых Мирославе предстоит только гадать в будущем. Она была на них похожа. Теперь было понятно, от кого Мира унаследовала рыжие сильные волосы и веснушки, рассыпанные по всему лицу и телу.
— Вы замечательные родители, — вдруг сказала она, прервав рассказы Анны.
— О… Марна… Спасибо, — тихо ответила она, удивляясь внезапной искренности подруги. — Дуглас, ты слышал? Ты замечательный папа.
— Ты замечательная мать, — Дуглас устало прошептал и взял руку жены, лежавшую на столе.
— Я люблю тебя.
— И я люблю тебя.
— Ты сегодня грустная, Марна, — Анна вновь вернулась к своей подруге. — О чем призадумалась?
— Если бы… если бы в реке тонули… ваши родители… и дочь… кого бы вы спасли?
— Марна, что за смешные вопросы? — ухмыльнулась Анна и посмотрела на Дугласа.
— Я просто… сегодня смотрела передачу… по телевизору, — оправдалась Марна, чтобы не пугать своих родителей. — У мужчины одновременно в реке тонула мать и его дочь, а можно было выбрать только одного человека. Он бы успел доплыть только до одной из них…
— Надеюсь, он выбрал дочь, — пробурчал сонный Дуглас. — И его мать прекрасно бы поняла это. Ведь она тоже мать, как и он — отец.
— Да, я, наверное, тоже бы выбрала Эбби… — согласилась Анна. — Таков уж жизненный цикл. Мы хороним родителей, и это горе. Но если мы хороним детей, это трагедия. Так положено.