И тысячу лет спустя. Трэлл
Шрифт:
И так песня за песней. Изгиб реки за изгибом. Марна села на днище драккара без сил и с охрипшим голосом. Выдохлись все. Шторм был пройден, и где-то там вдалеке уже виднелось голубое небо, что пыталось протиснуться сквозь черные тяжелые тучи. А затем она рассмеялась. С ней смеялись и Иттан, и Рёрик, и все остальные, но никому было не понять, что смеялась вёльва вовсе не из-за пережитого шторма, над котором драккары искусно одержали победу, а над одной из своих любимых песен.
Марна погладила дирхам на своей шее. И как скоро ей удастся, наконец, вернуться домой?
—
— И думать не смей!
— Куда же я денусь? В воде, окруженная драккарами и твоими сильными воинами? — лукавила Марна.
И Рёрик сдался. Он недолго подумал и, наконец, утвердительно покачал головой.
— Когда остановимся у следующей деревушки.
Конунг сдержал свое обещание, но и у него были свои условия.
— Я буду ждать тебя на берегу.
— Как прикажешь.
Так, на следующий день, когда воины конунга отправились за провизией в ближайшую общину, Рёрик и Марна остались на берегу. Он освободил ее руки, и как только Марна готова была отправиться в воду, пригрозил ей ножом, подставив к ее тонкой шее.
— Если что-нибудь выкинешь, я найду твоего трэлла и сделаю из его черепушки себе кубок, — и все же тон его был дружелюбным, это забавляло вёльву.
— Как прикажешь, дорогой конунг, — Марна кивнула головой.
Она расплела косы, прикрыв татуировки на висках, сбросила с себя верхнее платье, манерно и медленно расстегнув пуговицы, чтобы затуманить разум конунга. Марна знала, как тяжело давались походы викингам, как тяжело им было без женской ласки. Она знала, что за тот месяц, что они провели в одном драккаре, многое изменилось в Рёрике. Теперь он видел в Марне не только вёльву, но и женщину.
Конунг опустил нож и, затаив дыхание, ждал, не сбросит ли Марна с себя и нижнее платье.
— Я вижу блеск в твоих глазах, конунг. Осторожнее, — остановила его вёльва, когда Рёрик поднес руку к своей куртке, чтобы расстегнуть ее. — Пусти меня искупаться, а когда я буду чиста, там и посмотрим.
Конунг оскалился в улыбке, потер свою бороду и плюхнулся на траву, вытянул ноги.
— Ну, иди же!
Марна медлила. Ей было страшно, что если же ничего не выйдет, вода не будет ее другом, то вёльве не избежать теперь будет натиска конунга после ее ласковых и заманчивых обещаний. Она собралась с духом, повернулась к воде и вошла в ее теплые волны по колено.
— Пожалуйста… — Марна прошептала, положив ладонь на дирхам, и почувствовала, какой монета стала горячей от ее груди. Или же по иной причине?
Вёльва закрыла глаза и нырнула. Она плыла под водой как можно глубже с закрытыми глазами. И вот, когда ей стало казаться, будто она теперь не движется, будто некто держит ее за ноги, а вода стала совсем вязкой и липкой, Мирослава отворила веки. Все та же стая светлячков, взявшихся из ниоткуда. Мира могла видеть дно под собой. Оно было совершенно золотым, будто некогда пираты уронили сундук с монетами, и те рассыпались. Она улыбнулась, не сдержав своих чувств, и вода со вкусом затхлой рыбы попала ей в горло. Марна двигала руками, пытаясь выбраться,
— Не получилось, — пронеслось у Марны в голове.
— Сюда!
— Тащи!
Чья-то сильная рука обвила ее талию, и тело Марны, разрезая липкую воду, поднялось наверх, к воздуху. Первый вздох полной грудью. Кашель.
— Жива! Жива! — молодой мужской голос прозвенел над ухом.
Мирослава открыла глаза и увидела перед собой парнишку, что нес ее на руках к берегу. Он был совершенно без одежды на торсе, и Мирослава не могла понять, кто перед нею.
— Какой сейчас год?
— Что?
— Какой сейчас год?
— Звоните в скорую! Скорую! Она не в порядке!
На берегу Мирославу положили на живот, чтобы вода вышла ее из легких. Она откашлялась и подняла голову. Пятеро подростков стояли над ней с округленными глазами и открытыми ртами. Рядом — железное ведро и несколько самодельных удочек.
— Не надо скорую, — прошептала она, сплевывая последнюю воду. — Не надо.
— Как вы себя чувствуете? — один из парнишек присел рядом с ней на корточки и заглянул в лицо.
— Я в порядке. Где я?
— Что вы имеете ввиду?
— Что это за город?
— До города здесь далеко. Мы в Волгоградской области.
— Что с вами случилось? Мы все-таки позвоним в скорую.
— Нет, — Мирослава поднялась в полный рост и осмотрелась.
Никаких драккаров. Ни Рёрика, ожидающего ее на берегу с томной улыбкой.
— Пожалуйста, иначе мне будет хуже. Просто помогите мне добраться до города.
Один из мальчишек, что вытащил Мирославу из воды, все же взял в руки телефон. Пока Мира стояла, выжимая подол платья, он заметил шрамы на ее запястьях и шее.
— Я звоню в полицию! — воскликнул он.
Мирослава повернулась к мальчишке.
— Не надо. Пожалуйста. Если сюда приедет полиция или скорая, меня найдет и плохой человек, что сделал мне больно, — солгала она. — Я просто должна вернуться домой, в Волгоград. У вас есть немного денег?
— Вы поедете так? — другой подросток кивнул подбородком на ее нижнее просвечивающее платье. Он посчитал его старомодной ночнушкой.
— Нет. Отдашь мне свои джинсы и футболку?
— Я…
— Мальчики, спасибо, что спасли мне жизнь. Но этого мало. Вы теперь на всю жизнь станете героями, если поможете мне вернуться домой, к своему мужу. Он обо всем позаботится. Плохой человек ищет меня. Очень плохой. Вся полиция под ним. Поэтому не надо…
Она притворно заплакала. Мальчишки переглянулись. Спины их выпрямились, а груди подались вперед. Их назвали героями.
— Держите, — один из мальчишек все же стянул с себя футболку.
Второй последовал примеру и снял спортивные штаны. Третий протянул несколько мятых и грязных купюр. Вероятно, его последние карманные деньги.
— Спасибо. Спасибо! — Мирослава приняла их дары и прижала к груди. — Где здесь найти автобус?
Вёльва переоделась в кустах, и мальчишки проводили ее до остановки, посадив на багажник велосипеда к главному из них.