И тысячу лет спустя. Трэлл
Шрифт:
— А это поршни…
Олег надел ей на ноги нечто похожее на лапти, только сшитые из сыромятной кожи, и затянул веревочкой, что уже была вдета в обувь через множество дырочек, словно шнурки. Марна едва слышно посмеялась над словом. Олег поднял ее юбку и заскользил руками по ее нарядным ногам, пока не дошел до коленей и не поцеловал их. Колени. Затем внутреннюю часть бедер. Губы Марны раскрылись и задрожали.
— Олег, — она осторожно оттолкнула его рукой.
— Прости меня… я… — словен встал в полный рост, сжал кулаки, разжал их. — Служанка проводит
— Она здесь?
— Только прибыла.
Прежде чем собраться за столом и начать пировать, народ был занят гулянием и играми весь день, пока стояло солнце. Во дворе были и норманны, но они общей радости не разделяли, а лишь стояли с суровыми лицами, гладили бороды, щурились и ухмылялись. Девицы, напевая жалобные песни, заплетали невесте косу, чтобы жених ее потом расплел. Какой-то старик укладывал под ворота топор: так велела традиция, чтобы брак был удачным и чтобы уберечь молодых от сглаза. Здесь же бегал Бруни. Он уже познакомился с местными, и его счастью не было предела. Дети то и дело пытались кататься на нем, тянули за уши и полхвоста, бросали ему палки.
Марна вышла во двор, чтобы присоединиться к общим гуляниям и посмотреть на них со стороны. Сердце ее болело. Она чувствовала, что за каждой песней и за каждым девичьим смешком таилось что-то зловещее. Марна стояла у телеги со свадебными дарами и подпирала ее плечом. Варяги, желающие присоединиться к свадьбе, были допущены ко двору без оружия. Их было около сорока человек. И все они были сурового виду, но частенько косились на вёльву, и глаза их поблескивали.
Когда прибыла Ефанда, Олегу не удалось с ней поговорить. Рёрик тут же забрал жену к себе, а маленького Игоря оставил на служанок. Райан был словно между двух огней, и нигде ему не было места. Заметив Марну краем глаза, он тут же подошел к ней. Нарядный, цветущий, свежий и… обворожительный.
Марна не улыбалась.
— Твои… татуировки? О! — воскликнул Райан. — Варяжские руны и словенское платье! Вот это да. Небось сапоги из Ирландии?
— Да, из кожи ирландских детишек, — нелепо отшутилась Марна.
— Да что с тобой? С тех пор, как мы сошли на сушу, ведешь себя странно.
— Думаю о том, как пережить эту ночь. Извини, мне нужно идти, — Марна оставила Райана одного, наедине со своими переживаниями. Ей нужно было уйти, чтобы он не видел, как глаза ее стали влажными.
Свадьба праздновалась в зале за длинным столом в виде буквы «П». Простой народ туда уже не пустили: ему во дворе лишь раздали всяких яств и напитков. Когда Мирослава зашла в зал, чтобы найти себе место, Олег осторожно взял ее за руку и переплел их пальцы.
— Туда... — прошептал он ей на ухо, указывая на стул рядом со своим, рядом с князем Святославом, Вадимом и Драганой.
Марна посмотрела на Олега глазами, полными отчаяния и волнения. Ей нельзя было оставлять Райана. Страшная судная ночь вот-вот нагрянет и унесет с собой жизни... Она выпустила его руку из своей и направилась к другой части стола, где уже сидел Райан. Олег догнал ее
— Марна! — он почти кричал, боясь слишком повысить голос, но уже не был мягок и нежен.
— Я должна защищать Райана, — прошептала она и посмотрела на него красными умоляющими глазами.
— От кого? — с губ Олега сорвалась презрительная усмешка. Он перевел взгляд на ирландца, который повесил голову так, будто рассматривал собственные ноги. Райан.
Олег отпустил ее рукав и огляделся. Он думал, как объяснить ей. Наконец, словен подошел к краю стола, незаметно взял деревянный кубок и притворился, что пьет.
— Знаешь, почему меня называют Вещим? Однажды мне приснился сон, что мой отец хочет отравить меня. На следующий день я отдал свой кубок его наложнице, и она умерла. В тот день я и покинул Новгород.
— Зачем он хотел убить тебя? — Марна свела брови.
— Может, однажды я расскажу тебе. Когда начну доверять.
Она приоткрыла рот, не в силах сдержать удивление. Неужели Вадим задумал отравить норманнов? Рёрик не так глуп, чтобы пить из кубков врагов, не проверив содержимое на ком-нибудь из своих слуг или рабов.
— Райан. Только не Райан... — прошептала она, направилась к столу и села возле ирландца.
— Ну здравствуй, Марна. Так ты меня еще любишь? Я думал, ты теперь словенка.
— Нет, — грубо и сухо ответила Марна и повернулась к нему лицом. — Я не словенка.
— Но ты на их стороне?
— Ни на чьей я стороне. Только на твоей. И не словенка, — она кивнула в его сторону подбородком, и ее губы скривились в презрительной усмешке: то была лишь игра, каждая женщина знает, как важно быть холодной с мужчиной, когда твое сердце о нем горячее некуда.
— Я ирландка. Я ирландка, как и ты, Райан, — гордо продолжила она. — Мы, можно сказать, одной крови, — губы ее снова дрогнули. Она злилась. Но вовсе не на Райана.
Трэлл призадумался, но ничего не ответил.
Первые несколько часов ничего устрашающего не происходило. Правда, варяги все искали глазами Утреда и его невесту, а словене успокаивали их, объясняя отсутствие молодых обычаем: мол, пусть познакомятся, а мы пока вина испьем. То праздник для нас. У них свой ночью будет!
Рёрик все поглядывал то на трэлла, то на вёльву, и выжидал момента, когда сможет прикончить его. Харальд тоже смотрел на вёльву, думая, когда сможет прикончить ее. Марна ловила эти взгляды легко. Она знала, о чем думают эти двое.
— Так больше не может продолжаться! — Марна встала из-за стола.
— Марна?
— Я скоро вернусь.
Девушка встала со своего места, обогнула стол и подошла к княжеской части, где восседал и сам конунг Рёрик.
— Нам нужно поговорить, конунг.
— Наконец-то, — его губы показали белоснежный оскал. — Харальд, даже не смей вставать!
Олег тоже приподнялся, но Марна попросила его остаться на месте. Она и конунг вышли из-за зала. Конунг тут же схватил девушку за плечо и прижал ее к стене.