До тридцати совсем чуть-чуть осталось.Неужто, юность, ты уходишь прочь?Неужто ты совсем со мной рассталасьИ неизбежны горечь и усталость,Как неизбежны утро или ночь?Мой крепок сон. И мне пока что снитсяОдно и то ж: я над землёй лечу.Упруго тело, прямо к солнцу мчится,И я лечу, свободный, словно птица,И я, счастливый, радостно кричу.Какой покой, какая лёгкость в теле!А за окошком не видать ни зги…И я проснусь, и встану из постели,И буду слушать хохоты метели,В разбойные обутой сапоги.Шуми, беснуйся, мерзкая погода!Ещё я молод,
и во сне лечу.Ещё расту я, как в четыре года,Ещё крепка телесная породаИ мне любое дело по плечу.
«Утренняя звезда…»
Утренняя звезда!Нет тебя ни прозрачней, ни чище.В дымке розовой утраТвой блеск лучезарный воспет.Ранним утром осенним,Когда ветер на улице свищет,Меня радует твойУдивительно ласковый свет.Утренняя звезда!Лебедь белая! Гордая птица!Ты сияешь однаНа заре золотой, огневой.Поднимается солнце.Золотая корона лучится.Вот оно воспарилоИ летит над моей головой.Утренняя звезда!Появляйся на небе почаще!И, на солнце сгорая,Лебединую песню не пой!Я хочу, чтобы тыУтром вновь засияла над чащей,Чтобы непогодь режеМеня разлучала с тобой.
Речка Бабенка
По оврагу, вдоль Улановой горы,Катит воды с незапамятной порыНебольшая речка Бабенка.Возле речки плачут бабоньки:«Мы бельё здесь полоскали,Мы любимых здесь ласкали,А теперь через неёВброд шагает вороньё!..Ты возьми моё колечко —Серебристый перстенёк.Ты века служила, речка,Послужи еще денёк!Что с тобою, Бабенка, ответь?Неужели песен нам не петь?Ты пойми: с Улановой горыПеренесть нам некуда дворы…»Возле малой речки БабенкиГорько-горько плачут бабоньки.
«Всему есть конец и начало…»
Всему есть конец и начало.Есть срок у дерев, у судьбы.Когда-то, как травы, качало,Клонило под ветром дубы.Их поросль младая окрепла,И сам я окреп и подрос.Душа не сгорела до пепла,Не тронуло время волос.Ещё я люблю и ликую,Не плачу о сроке земном.Зачем же тогда я тоскую,Увидев, как вы за окном,Осенней пронизаны дрожью,Роняете лист на жнивьё…Летит он по ветру, похожий,Похожий на сердце моё.
«Полдень. На улице пусто…»
Полдень. На улице пусто.В тени от жары изнываешь.Неба слепящего пустынь,Неужели ты звёздной бываешь?..Полночь. Прохлада и нежность.И откуда вы взялись, светила?..Звёздного неба безбрежность —Ты ли глаза мне слепила?
Беседа. 1982
«Мне снится дом, где нынче к непогодине…»
Мне снится дом, где нынче к непогодинеПоловиками выстланы полы,Где запахи аниса и смородиныСродни навеки запаху смолы.Где, ещё дедом втиснутый в простенок,Мои рубахи сохранил комод.В углу висят иконы, а на стенахСемейных фотографий хоровод.Где мать одна, сложив худые руки,На табурете в комнате сидитИ под метели неуёмной звукиВ ночную тьму тревожную глядит.Укрыты шалью худенькие плечи,А на столе – мерцающий ночник…И снится мне грядущей нашей встречиНеповторимый и прекрасный миг.
«Ночь холодна, глубока…»
Ночь холодна, глубока,И одинок мой след.Только у мамы в окнахНе угасает свет.К маме вхожу погреться…Пламени отсвет лёгОт неприкрытой дверцыВ сутемень, за порог.Двери плотней прикрою,Чтобы не стыть в ночи.Старою кочергоюПоворошу в печи.Пляшут, будто в усмешке,Пламени языки.Чёрные головешки,Красные огоньки…В белой своей косынкеВ хлопотах вечных тыСтаришься у керосинки,Жаришься у плиты.Мне б одного хотелось:Ты научи, не таи, —Чтобы жилось мне и пелосьТак же, как в годы твои,Не унывая чтобыДелать я мог дела.(Вьюга кругом сугробыЗа полночь намела.)Как бы ни бился в двериВьюги полночной пыл,Чтобы я людям – верил,Верою-правдой жил.
«Накануне страшное приснилось…»
Накануне страшное приснилось:Зеркало упало и разбилось,Вдребезги разбилось – не собрать.И во сне все звал и звал я мать.Не сложить осколков и не склеить!Мне наутро не хотелось веритьВ телеграммы горькие слова…Вышло так, что эта ночь права.Без щербинки малой, без изъянаЗеркало висит в моем дому.Неужели, поздно или рано,Разлететься вдребезги ему?Что же это я?.. Да разве вправеВерить снам, приметам старины,Зеркалу в серебряной оправеИ незамутненной глубины…
Андрей Платонов
Читаю Андрея Платонова…Скитается Пухов Фома.Тревогой и гарью патронноюИстория дышит сама.С натруженной в голосе больюИдут паровозы на фронт.Болеет прекрасной любовьюЗемно и возвышенно Фро.Здесь радости дети не знают.Их детства неласковы дни,И тонко кожурку срезаютС картошки помёрзшей они.Страницы живые, нетленные…Там горя и голода пир,Там люди идут сокровенныеВ прекрасный и яростный мир.
Борис Кустодиев
Кустов опушённых, заснеженных диво…Пестреют меха и сукно…Кустодиев!Ах, до чего ж горделиво,Цветисто твое полотно!Раздольна картина провинции волжской!Не черти ль в разбойных конях?Их не остановишь – и без толку вожжиНатягивать, стоя в санях!А тройка несёт сумасшедше и лихоИ гору берёт без труда!..Румяна твоя, величава купчихаИ, словно весна, молода.Твои мужики бородаты, степенны,Узорен заснеженный лес…И мало кто знает, что, может, на стеныЕдва ты от боли не лез!Но боль не сломила тебя, не убила.Прикован к постели, без ног,О чём ты мечтал?Каково тебе было?Как выдюжить, выстоять смог?Твой дух молодой никогда не смирялся.И, бедствуя, в пору невзгодС полотен твоих, как и прежде, смеялсяРоссийской глубинки народ.