И возмездие со мною (Человек боя)
Шрифт:
Детина, даже не ойкнув, хотя удар парализовал руку, начал бледнеть, потеть, вдруг вскочил, хватаясь левой рукой за нож на столе, и Егор вынужден был обездвижить ему и вторую руку. Парень упал задом на край кровати, чуть не сломав ее, зашипел от боли, в глазах его зажглась ненависть.
— С-сука бандитская!..
В комнату заглянул Панкрат.
— Что за шум, а драки нет?
— Все нормально, — сказал Крутов. — Он меня вспомнил.
— Что-то не вижу в его глазах радости. А хорош, зверюга! В зоопарке можно выставлять. Ему бы в киноактеры пойти — киборгов играть, цены бы не было! А второго смотрел? Ты глянь
— Не он. — Егор присел на стол напротив потеющего омоновца. — Больно?
Извини, брат, без боли мое лечение неэффективно. В принципе, я на тебя зла не держу, но все же хочу кое-что уточнить: когда ты меня бил прикладом по шее, я сопротивлялся?
Омоновец углубился в анализ вопроса.
— Было приказано…
— Я знаю, что тебе было приказано. Так я сопротивлялся или нет?
Еще одна попытка понять, к чему клонит гость.
— Так ведь было приказано…
— Да или нет?
— Ну… и чего?
Сзади засмеялся Панкрат, на всякий случай контролирующий спящего.
— Зря ты его пытаешься разговорить, у него одна извилина и та от кепки. Пошли к лейтенанту, он тут всему голова, он и приказывал, и устанавливал меру пресечения, эти болваны действовали так, как обучены были действовать. Вообще раньше я был склонен полагать, что в ОМОН идут крутые и умные ребята, не чета обычным постовым милиционерам, теперь вижу, что ошибался.
Крутов коротко взмахнул рукой. Омоновец врезался головой в стену, закрылся локтями, ожидая побоев. Крутов сплюнул, повернулся к кровати спиной.
— Пошли отсюда.
— Может, связать эту образину?
— И так никуда не денется. — Егор вышел.
Воробьев сгреб автоматы, посмотрел на парня, сидевшего с выпученными глазами и державшегося за челюсть.
— Сиди тихо, как мышка. Понял? В коридоре мои люди, высунешься — пристрелят.
Омоновец сглотнул, открыл рот, но говорить ему было больно, и он только кивнул.
— Ну и ладушки, отдыхай, да напарника не буди, умаялся, бедный, пусть спит. — Панкрат вышел в коридор, положил автоматы у стены. В тупике коридора, у выхода на лестницу, ведущую на второй этаж, его ждали Крутов и Родион.
— Мы проверили все здание, — отрапортовал Родион. — Наверху какие-то классы, кабинеты и всего две жилых комнаты. В одной спят два амбала, в другой занимается сексом их командир.
Крутов и Воробьев переглянулись.
— Может быть, это его жена?
— Какое это имеет значение?
— В принципе, никакого. Но войду к нему я один.
— Ради Бога, мы подождем в коридоре.
Они поднялись на второй этаж и Родион указал на дверь комнаты, которую занимал лейтенант Хелемский. Егор попробовал рукой — заперта, но замок был легкий, простой, и Крутову ничего не стоило открыть его за две секунды с помощью гвоздя. Приоткрыв дверь, он скользнул за порог и остановился, разглядывая залитую светом комнату и сплетенные на кровати, обнаженные тела лейтенанта и какой-то девицы с роскошными бедрами и грудью. Их любовная игра приближалась к финалу и гостя они не видели и не слышали.
Крутов кашлянул. Но и после этого пара не сразу отреагировала на появление постороннего наблюдателя. Первым пришел в себя Хелемский, — он лежал под дамой, — повернул голову к двери, в то время как наездница продолжала самозабвенно работать, постанывая и вскрикивая, с глаз его сползла масленая пелена наслаждения. Он попытался дотянуться до кобуры пистолета, лежащей на тумбочке, не смог и одним ударом сбросил с себя взвизгнувшую девицу. Скатился с кровати, протягивая вслепую руку к пистолету, и наткнулся на Крутова, успевшего к тумбочке на мгновение раньше. Поднял глаза вверх, попытался было привстать, но Егор нажал ему на плечо, и лейтенант остался на полу, только сел поудобней, даже не пытаясь прикрыть рукой естество.
Девица по другую сторону кровати округлила глаза, — до нее наконец дошла пикантность ситуации, — открыла рот, собираясь закричать, но Крутов погрозил ей пальцем и сказал негромко:
— Молчать! Залезь под кровать и тихо отдохни!
Девица проворно завернулась в простыню, нырнула под кровать и затихла. Крутов подвинул к себе стул, сел напротив лейтенанта, разглядывая его, потного и скользкого, с царапинами на груди. Фигурой природа лейтенанта Хелемского не обидела: был он широкоплеч, мускулист, тонок в талии, имел сильные ноги с узкими бедрами и весьма представительный фаллос. Да и красив был по-мужски, с узким сухим лицом, голубыми глазами и крупными губами, которые портила лишь пренебрежительно оттянутый уголок. И шевелюра у него росла отменная, подчеркивающая природное здоровье. А внутри он был весь гнилой, как трухлявый гриб, — такое у Крутова сложилось впечатление.
— Привет, командир, — сказал Егор ровным голосом. — Не ожидал меня в гости?
— Ты сам роешь себе могилу, — криво улыбнулся Хелемский. — За тобой уже… — он прикусил губу, понимая, что проговорился.
— Продолжай, — поощрительно кивнул Егор, — не бойся, я никому не скажу. Очень уж хочется понять, что за возню устроили вокруг меня… и вокруг моей деревни. А также поделись информацией, по чьему приказу меня выпустили из милиции и зачем. Уверен, что ты знаешь. Может быть, кто-то хочет сделать из меня козла отпущения? Подсадную утку? Еще какую-нибудь живность? Говори, не стесняйся, и я забуду, что ты и твоя сволочная свора унижала и избивала полковника ФСБ.
— Ты такой же полковник, как я папа римский, — с той же кривой ухмылкой проговорил лейтенант. — Прими совет: хочешь остаться в живых — сматывайся отсюда и побыстрей. Если бы не…
— Ну-ну?
— Пошел ты на…
Крутов встал, обманчиво расслабленный, спокойный, углубленный в свои мысли.
— Вставай.
Лейтенант удивленно вскинул на него глаза, помедлил и поднялся, расправляя плечи.
— Говорят, ты хороший боец, прямо-таки барс. Воспользуйся шансом. Я безоружен. Даю слово: уложишь меня — делай со мной, что хочешь, не сможешь — не обессудь. Я не стану в отместку за унижение бить тебя ногами и разряжать электрошокер через яйца, хотя и очень хочется, право слово. Ты только ответишь на мои вопросы. Идет?
— Ты серьезно? — Лейтенант дураком не был и опасность чувствовал хорошо.
— Ты представляешь, чем тебе грозит нападение на офицера милиции?
Лет десять припаяют!
— А ты никому не пожалуешься… офицер, слуга закона!. — В последние слова Крутов вложил все свое презрение к этому человеку. — Это я офицер, полковник, прошедший четыре войны, а ты просто сопляк в погонах, возомнивший себя властелином мира. Давай, демонстрируй свою силу, начинай делать из меня фарш. Или без оружия кишка тонка?