И все таки, они пересекаются
Шрифт:
Кореан закрыл дверь и прижался к ней спиной.
– Ты ведь знаешь, кто твои родители, – не вопрос, утверждение. – Уже несколько месяцев ты обходишь эту тему.
Шинда сжал кулак. Догадался. Проклятье.
– И что?
– Поэтому ты так изменился, хочешь стать сильнее и вытеснить образ отца из мира?
Саах поднял тяжелый взгляд на мастера.
– Вы его видели, – констатация факта.
– Видел, – короткий кивок. – Во время боевых действий, когда погибла вся моя группа, но мне в тот день повезло.
– И вы так спокойно говорите с сыном того,
– Ты не можешь отвечать за его действия, – Кореан долго выдохнул. – Ты просто не виноват в его деяниях.
– А если я такой же? – Шинда прищурился, заставляя мужчину вздрогнуть.
– Ты другой, Севастьян. Ты добрый и умный подросток.
– Мой отец тоже был добрым и умным, – отрезал Шинда, чувствуя, как медленно, но верно ему отказывает хладнокровие. – Миктиан воспитывался в том же приюте; та же нянечка, что выхаживала меня в детстве, сидела у его кровати, когда он болел. Она провожала его в Академию в его первый день, а он бегал к ней, когда нужна была поддержка взрослого человека. Скажите, что нужно было сделать с моим отцом, чтобы из адекватного мага он стал бешеной машиной смерти? И не готовят ли из меня такую же боевую единицу, дабы запугать, а после и уничтожить врагов страны?
Саах отвернулся к окну и чуть опустил голову. Картина: неуравновешенный подросток, - идеально впишется в то, что он сейчас наговорил.
Шаги, и руки Кореана ложатся на плечи. Шинда едва не шарахнулся в сторону от отвращения. Попробуй красноволосый мастер его мира провернуть подобное, хотя и очень сомнительно, корчился бы в муках.
– Мне очень жаль, что ты так думаешь, Севастьян. Никто не собирается превращать тебя в бессловесное оружие. Только ты выбираешь, каким магом тебе быть.
Шинда промолчал, стискивая зубы и ниже опуская голову. В висках билась только одна мысль: развернуться и всадить в сердце чужака кинжал. Глаза медленно заволакивала черная пелена.
– Убирайтесь, – Саах прошипел это слово, почти не размыкая губ.
– Севастьян, – Кореан попытался что-то сказать.
– ВОН! – всплеск магии ударил красноволосого в грудь, и тяжелый маг, как пушинка, отлетел в дверь. Раздался треск дерева, и мастер осел где-то в коридоре.
Шинда, тяжело дыша, похватал вещи, залепил щит на дверь и сиганул в окно.
Мастер Киаков задумчиво разглядывал своего коллегу. Красноволосый куратор сидел за столом с рюмкой в руке, а голова была обмотана бинтом.
– Что случилось? – водник присел рядом с Кореаном.
– Поругался с учеником, – огневик вздохнул. – Он меня сырой магией и приложил, хорошо спину не сломал.
– Хм, сильных учеников, которые способны на подобный трюк, не так много. Кто-то из выпускников?
– Нет, – Кореан махом опустошил рюмку и налил ещё из стоящей на столе бутылки. – Севастьян Суалес.
Киаков дернулся. Этого ученика он не переваривал вообще. И не потому, что Суалес был неучем или однажды затопил его класс трижды за неделю. Нет. Все было куда проще. Водник прекрасно знал, чей он сын хотя бы потому, что учился в одной группе с Миктианом Саахом.
– Он бездарь, не способный почти ни на что. Контроль хромает на все ноги.
– Он умный парень, к тому же сирота. Киаков, ты же знаешь, как тяжело сиротам особенно таким, как Севастьян.
– У меня таких половина группы. Безумный демонолог оставил многих детей без родных.
– Они хотя бы могут гордиться своими родителями, – огрызнулся Кореан снова прикладываясь к рюмке. – А Севастьян не может.
Киаков прищурился.
– Ты узнал, – не вопрос, утверждение.
– Кто его отец? – красноволосый грустно усмехнулся. – Сегодня понял. А ты знал?
– Знал, – царственный кивок. – Я учился с его отцом в одной группе.
– И потому относишься к Севастьяну, как к дерьму? – ещё одна рюмка. – Дети не ответственны за родителей.
– Может и так, но каждый раз, видя эту нахальную рожу, мне больше всего хочется размазать мелкого Сааха по стенке.
– Киаков, – неожиданно трезвые глаза уперлись в водника. – У тебя никто не погиб в той бойне, ты сам не был ранен и даже не сражался с Миктианом. Откуда такая ненависть?
Киаков отвернулся в сторону, отчего сине-черные волосы упали на лицо.
– Не твое дело.
– Нет, так не пойдет, – Кореан выудил из набора вторую рюмку и, поставив её на стол, наполнил до краев. – Рассказывай давай. Мне-то скрывать нечего, Миктиан ухлопал мою группу без усилий, мои родные погибли в одной из деревень, где теперь пустыня, да и вообще у меня больше поводов для злости.
Киаков поднял рюмку, задумчиво принюхался, а затем опрокинул её в рот. Он привык держать в себе эту тайну, но, может, пришло время её раскрыть? Наполнив рюмку самостоятельно, водник вытащил тонкую табачную трубку и закурил.
– Барьер поставь.
Кореан беззвучно выставил самый сильный щит от прослушки и заодно искажения образов. Мало ли умельцев читать по губам.
– Слушаю.
– Это началось за год до выпускного класса, – Киаков провел пальцем по краю рюмки. – Я был ещё сопливым подростком, и до нынешнего мастерства мне было очень и очень далеко. Наш куратор поставил меня в пару с Миктианом. Мы много тренировались вместе, часто болтали по пустякам и сбегали с уроков, чтобы устроить кому-нибудь мелкую каверзу. Стали неплохими друзьями к выпуску, а в день прощания с академией напились сверх меры. Наша первая серьезная пьянка, – Киаков грустно улыбнулся. – Утром мы проснулись в одной кровати.
Кореан подавился пастисом.
– Не пучь глаза, да, мы стали любовниками. Только до тех пор, пока его не забрали в корпус демонологов. Позже мы так же встречались, но Тиан все больше от меня отдалялся. Он становился все более жестоким и холодным, а в один далеко не прекрасный день явился в мою квартиру настолько взвинченный, что ничто не могло его успокоить. Тиан все говорил о каком-то заговоре, а когда я попытался узнать, что же происходит, переломал мне все пальцы.
Киаков сжал и разжал кулаки. Левый мизинец так и не смогли полностью восстановить, и он смотрел чуть в сторону.