И я ему не могу не верить…
Шрифт:
Так уж вышло, что далекий от политики Христиан Фраучи и русские революционеры Михаил Кедров и Николай Подвойский стали свояками. Они женились на родных сестрах — соответственно Августе, Ольге и Нине Дидрикиль. Это была большая и дружная семья, в которой за несколько поколений причудливо перемешалась эстонская, латышская, русская и даже шотландская кровь. Ольга и Нина были политическими единомышленницами своих мужей. Занималась активной революционной деятельностью и четвертая сестра, Мария, — долгое время она работала вместе с Вячеславом Менжинским. Дядя Миша Кедров был чрезвычайно одаренным человеком, которого хватало на все: он учился на юриста, одновременно
По мере того как Артур рос, темы разговоров с Михаилом Кедровым становились все серьезнее. Высокообразованный марксист раскрывал перед юношей уже не только романтическую сторону революции, а глубокие экономические и социальные корни движения пролетариата за свое освобождение от гнета царизма и капитала.
Во время очередного приезда Кедрова в Ждани Артур рассказал о своих успехах в математике, отечественной истории и языках. Сознался, что не ладится у него с законом божьим, не идет на ум, и все тут.
— Новой России нужны будут образованные люди, — сказал Кедров, — много образованных людей, неумехи и полузнайки нам не нужны. Закон божий не только гимназический предмет, с этой точки зрения он, точно, тебе не нужен. Но знать религию необходимо для каждого революционера. Религиозный дурман — один из серьезнейших противников нашего марксистского, материалистического мировоззрения. А противника всегда нужно изучать, иначе его не победишь. Вот и подходи к закону божьему с этой меркой…
На этот раз Кедров недолго гостил в Жданях. Дела требовали его присутствия в Петербурге. Осенью 1906 года на небольшое наследство, оставшееся после смерти отца, он приобрел в столице типографию и открыл на ее базе легальное издательство «Зерно». Однако, поскольку над самим Кедровым висела давняя угроза ареста и суда и он должен был перейти на нелегальное положение, фиктивным владельцем издательства был оформлен литератор Веселовский.
По поручению ЦК партии большевиков Михаил Кедров при участии Николая Подвойского и Михаила Ольминского развернул издание марксистской литературы. «Зерно» выпустило сборник «Карл Маркс» (к 90-летию со дня рождения основоположника научного коммунизма) со статьей В.И. Ленина «Марксизм и ревизионизм», а затем приступило к первому изданию собрания сочинений Владимира Ильича в трех томах под названием «За 12 лет».
Прощаясь с Кедровым, Артур стал горячо просить дядю Мишу взять его с собой для помощи в делах.
— Что ж, — ответил Кедров, — хорошие помощники мне нужны. Только имей в виду, наша работа — занятие для людей не робкого десятка. Полиция и охранка с нас глаз не сводят, малейшая ошибка и — тюрьма.
— Не бойся, дядя Миша, — горячо заверил Кедрова Артур, — я не оплошаю.
— Что ж, раз так, то приезжай. Но предупреждаю еще раз — тебя ждут многие препятствия и опасности. Впрочем, преодоление препятствий уже само по себе
Очередные летние каникулы Артур Фраучи провел в Петербурге. Одетый в щеголеватую гимназическую форму, он раскатывал на извозчике по данным ему дядей Мишей адресам и развозил пакеты с литературой, которую получал в доме № 110 по Невскому проспекту, где размещалось издательство и книжный склад. Ни у городовых, ни у дворников — соглядатаев полиции молодой «барич»-гимназист никаких подозрений не вызывал. Так Артур приобрел первые навыки конспирации.
Вполне естественно, что Артур не только распространял нелегальную литературу, но и читал ее с жадным интересом. Этому способствовали и частые беседы с Кедровым, который не уставал наставлять своего юного соратника:
— Люди перестанут мыслить, когда перестанут читать…
Эти слова заставляли задуматься. К сожалению, знакомство с марксизмом оказалось не слишком продолжительным: оно было прервано разгромом царскими властями издательства «Зерно» и арестом «дяди Миши» — Кедрова.
Серьезным политическим самообразованием Артур Фраучи занялся, уже став студентом Петербургского политехнического института. Процесс этот был далеко не простым и безболезненным.
Российская интеллигенция (следовательно, весьма значительная и активная ее часть — студенчество) после поражения революции 1905 года и начавшейся реакции так и не вышла еще из кризиса духа, идейных шатаний и разброда. В «образованном обществе» читали переводные сочинения философов-идеалистов, реакционных политических мыслителей — подражателей Ницше, стихи поэтов-декадентов, многие увлекались столоверчением и прочей мистикой, масонством и тому подобным.
Было от чего пойти кругом голове любознательного юноши, очутившегося в Петрограде после окончания провинциальной гимназии. И нет ничего удивительного в том, что новомодные идеи и веяния на какое-то время задели и Артура Фраучи. К счастью, у него была светлая голова, и кратковременные увлечения чуждыми ему, в сущности, идеями, бытовавшими в студенческой среде, не сбили молодого человека с истинного пути. Артур Фраучи в конце концов примкнул к нелегальным кружкам марксистского направления. Большую роль в этом — окончательном на всю жизнь — выборе сыграло новое прочтение марксистских книг авторов-большевиков, особенно ленинских философских работ, с которыми его впервые познакомил еще М.С. Кедров.
…Получив диплом инженера-металлурга, Артур Фраучи не задержался в Петрограде — он уехал на Урал, чтобы стать сотрудником известного во всем техническом мире «Металлургического бюро» профессора Владимира Ефимовича Грум-Гржимайло. Лучшей школы для молодого инженера и придумать было нельзя. Здесь, в лаборатории Громоподобного (так называли профессора за глаза его коллеги), генерировались самые прогрессивные технические идеи. Достаточно сказать, что бюро Грум-Гржимайло разработало для отечественной металлургии около ста пятидесяти типов различных печей и иного оборудования!
Сослуживцы сулили Артуру Фраучи блестящую карьеру на инженерном поприще, о том же недвусмысленно и не раз говорил и сам Громоподобный. Но в далеком Петрограде началась Февральская революция, народ сбросил трёхсотлетнюю корону с обветшалого дома Романовых — царизм пал. Вернулись из ссылок, тюрем, эмиграции многие большевики. Получив письмо от дяди Миши, призывавшего его принять участие в революционной работе в Питере, Артур Фраучи хотя и с сожалением, но без колебаний оставил работу по профессии и немедленно выехал в столицу.