И я ему не могу не верить…
Шрифт:
— Когда выступать?
Кедров вынул из кармана часы на никелированной цепочке, щелкнул крышкой, прикинул время и с сожалением ответил:
— Немедленно. Через час может быть же поздно. Я полагаю, смысл приказа тебе ясен. Откровенно говоря, я не представляю, как ты обойдешься без взрывчатки. Можно ли использовать снаряды?
Артур в раздумье покачал головой.
— Без взрывчатки, конечно, трудно. Но есть другой способ: мост деревянный, а в пакгаузе я приметил керосин. Я просто сожгу мост. Ни пешие, ни конные не пройдут. Восстановят, конечно, быстро, но день провозятся.
— Тогда — действуй, молодой декан! —
И вот уже на полных парах локомотив с командой на платформе мчит к мосту. В голове Артура и сопровождающих его бойцов одна мысль — не опоздать! Только бы разъезды противника уже не перешли этот проклятый мост, они могут разобрать пути, и команда окажется отрезанной от своих. Это не помешает ей выполнить задание, но будет означать верную гибель. Впереди темным пятном на сером фоне показался мост.
— Зажечь факелы! — приказал Артур. Вспыхнули в руках бойцов желто-алые огни. Это было сигналом и машинисту: он сбавил ход и стал осторожно подгонять платформу к мосту.
— Поливай! — отдал Артузов новую команду, и в тот же миг с той стороны ударили ружейные выстрелы. Вражеский разъезд! Но теперь он не страшен, мимо платформы по узкому настилу кавалеристам не прорваться. Роли заранее распределены: часть бойцов открыла заградительный огонь по противнику, остальные поливали керосином доски настила и бревна опор. И вот уже затрещал змейки пламени, разбегаясь по всему сооружению, запахло дымом и гарью, потом все загудело, и ввысь взметнулись длинные языки набиравшего силу огня. Мост пылал!
— Всем на платформу! — подал команду Артур.
Отстреливаясь из драгунок, бойцы отбегали от охваченного бушующим пламенем моста и прыгали на платформу. Последним вскочил на нее Артузов. Издавая пронзительные победные гудки, старенький паровозик мчал подрывную команду к Обозерской…
Артузов не мог, конечно, тогда предвидеть, что в ближайшие месяцы ему придется уничтожить еще два моста — уже во вражеском тылу. Теперь же он задумался вдруг, почему Кедров, прощаясь, назвал его молодым деканом? Потом вспомнил, что слово это в старину, кроме общепризнанного, имело еще и другое значение: служитель или борец за веру.
Сразу стало ясно, какой смысл вложил Кедров в прощальную фразу: он должен был отправиться на задание с верой в победу.
Так начались боевые действия на Северном фронте. Был образован штаб фронта, в котором Артур Фраучи-Артузов стал начальником инженерного отдела.
В обязанности Артузова и сотрудников его отдела входили инженерное обеспечение войск, организация диверсий во вражеском тылу и т. п. Может быть, поэтому Артузову пришлось заниматься и контрразведывательными делами. Постепенно именно эта работа стала для него самой интересной, а затем и главной.
В боевом девятнадцатом…
Осень 1919 года для Республики Советов выдалась не менее, а, может быть, более тяжкой, нежели предыдущая. В августе — сентябре грозно нацелилась на Петроград белогвардейская армия Юденича. С юга неудержимо рвались к Москве и достигли уже опасной близости полки Деникина.
То был враг зримый. Но существовал ещё и невидимый, хотя и достаточно ощутимый: и в Москве, и в Петрограде активно действовали в подполье контрреволюционные заговорщики. Со штабами Юденича, Деникина, Колчака они поддерживали тайную связь, снабжали их шпионской информацией.
В 1918
Все началось с того, что для укрепления Военконтроля Реввоенсовета республики с Северного фронта был отозван М.С. Кедров. Он возглавил эту организацию, выполнявшую в Красной Армии роль контрразведки. Вместе с ним прибыл в Москву и Артузов. Его назначили начальником бюро Военконтроля в Московском военном округе, а затем начальником так называемой «активной части» всего Военконтроля. Немалое число сотрудников этой организации было враждебно настроено к Советской власти. После основательной чистки ее аппарата решением ЦК РКП(б) от 19 декабря 1918 года фронтовые чрезвычайные комиссии и органы Военного контроля были преобразованы в единый орган — Особый отдел. Тем самым борьба со шпионажем и контрреволюцией сосредоточилась в одних руках. В сложившейся обстановке невозможно было отделить шпионаж империалистических разведок от подрывной деятельности внутренней контрреволюции.
Первым руководителем Особого отдела ВЧК стал М.С. Кедров. [1] А.X. Артузов был назначен особоуполномоченным отдела.
Той же осенью 1919 года на ответственную работу — вначале членом Президиума, а затем заместителем председателя — окончательно пришел в ВЧК видный партиец Вячеслав Рудольфович Менжинский. С этим умнейшим, исключительно образованным человеком Артузову выпало счастье работать рука об руку долгие и славные годы…
1
Кедров, однако, недолго возглавлял этот отдел. Партия сочла необходимым вскоре направить его, имеющего высшее медицинское образование, на борьбу со свирепствовавшим тогда сыпным тифом, сохранив за ним обязанности члена коллегии ВЧК. По. решению ЦК РКП(б) 18 августа 1919 года Особый отдел возглавил сам Ф.Э. Дзержинский.
Время было такое: все приходилось схватывать на лету, с полуслова понимать самые сложные вещи, смотреть, видеть, слышать, улавливать все стороны и нюансы возникающих проблем, мгновенно оценивать обстановку. А обстановка к осени 1919 года накалилась до предела.
— Феликс Эдмундович только что познакомил меня с телеграммой Роста, — обратился Менжинский к Артузову. — Черчилль объявил против нас крестовый поход. Феликс Эдмундович говорил, что действительно насчитал четырнадцать стран, которые по призыву сэра Уинстона — потомка Мальборо — двинутся против нас. Несомненно, поднимет голову и засевшая в Москве контрреволюция: офицерье, буржуазия, вся нечисть, вплоть до охотнорядцев. Они постараются изнутри поддержать поход Антанты. В этом сомневаться не приходится.