И.о. Кощея
Шрифт:
Все задумались, а я встал и зашагал из угла в угол, по примеру Кощея, заложив руки за спину. Он всегда в такой позе выдавал интересные идеи, а вдруг и тут что-то колдунское, волшебное в этой походке?.. Тьфу, ты! Так и с ума сойти можно.
– Давайте, так, – подытожил я, – сейчас не паникуем, выводы не делаем, а все силы бросим на то, чтобы понять, что происходит.
– Да нам ничего другого и не остаётси, внучек, – хмыкнул дед.
– Вот и я о том же.
И тут в дверь снова постучали.
– Ваше Величество, – послышался голос Гюнтера, – главный бухгалтер, Агриппина Падловна аудиенцию… Ох! Ух… Твою ж…
Снеся Гюнтера и обоих рыцарей часовых, в Канцелярию, как тяжёлый танк, грузно, но неотвратимо, протиснулась толстая пожилая кикимора.
– Агриппина Падловна! – я в восторженном удивлении всплеснул руками, – а вы всё худеете и худеете, как я посмотрю? Уже платье висит на вас… Это же никаких денег не напастись всё время гардероб свой ушивать! Вы уж, как будет минутка свободная между квартальными отчётами, ну напишите мне рецептик своей диеты, я тоже так хочу!
Главбух наша, ну очень объёмных форм, страдала от избыточного веса, и постоянно сидела на жутких диетах вроде болотного ила вперемешку с торфом, что ей особо не помогало, но мне всегда удавалось разводить её на банальную грубую лесть. Вот и сейчас, довольно улыбнувшись, она спустила пар и разрушительная её активность снизилась минимум наполовину:
– Федя, – пробасила она, задумалась и попыталась исправиться: – Ваше… как его? Величество, штоль?
– Для вас, Агриппина Падловна, можно просто – Федя, – льстиво вставил я.
С бухгалтерией лучше не ссориться, хоть последнему дворнику, хоть первому царю, это я давно тут усвоил.
– Федя, – кивнула главбух, швыряя кипу исписанных листов на стол. – Ну, что, Федя, полный лимит нам пришёл.
– Чего-чего?.. – протянул я, но по тону уже догадываясь, что ничего хорошего нам не пришло.
Кикимора вдруг сдулась, будто воздушный шарик от выстрела Пяточка, осела на лавку и, отведя взгляд в сторону, хрипло прошептала:
– Дебет с кредитом не сходятся…
– Беда… – тоже прошептал я, пораженный невиданным доселе зрелищем – растерянной, смущенной и подавленной Агриппиной Падловной.
– Беда, – кивнула главбух, – я тыщу раз сверяла, перепроверяла, подсчитывала, а не сходится и всё тут.
Я очень далёк от понимания бухгалтерских процессов и все эти термины, которыми меня заваливала Агриппина Падловна, пытаясь объяснить проблему, понимал, хорошо если один из трёх, да и то, так, интуитивно. Но в целом ситуация складывалась подозрительно похожей на все те неприятности, которые рухнули на меня сегодня, начиная с потолка тронного зала: в бухгалтерии произошло нечто такое, чего произойти в принципе не могло.
– Я ж уже сто семьдесят шесть лет главбухом у царя-батюшки работаю, – всхлипывала пожилая кикимора, – и ни разу такого не случалось, шоб квартальный отчёт сдать не шмогла!
– Ну, Агриппина Падловна, ну не переживайте, ну не сошлась у вас сумма… сколько там?… Шестнадцать грошиков? Ой, ну какая мелочь!
– Федя, да не в сумме дело-то! – вскинулась главбух. – Просто быть такого не могёт!
– Ну-у-у… Ну, давайте с другой стороны взглянем. Ну, не сошлось и как это сейчас повлияет на работу бухгалтерии?
– Бухгалтерия не сможет продолжать работу, – она посмотрела на меня как директор школы на первоклашку. – Никаких счетов, никаких приходов-расходов, никакой зарплаты, пока не подпишут квартальный отчёт.
– Не будет зарплаты? – встрепенулся Михалыч. – Внучек, надо что-то срочно решать!
– Агриппина Падловна, – я отмахнулся от деда, – а кто подписывает отчёт? Ну, кому вы его сдаёте-то?
– Ну как же?! – удивилась бухгалтерша. – Кощей-батюшка и проверяет и подписывает.
– Ну и в чём проблема? – я облегченно улыбнулся. – Где подписать надо?
– Вот тут, – главбух ткнула корявым пальцем в какую-то строчку. – Только так нельзя же…
Но я уже выводил фломастером размашистую роспись. Едва я закончил, как лист подёрнулся рябью и на секунду окутался синеватым облачком.
– Прошло… – благоговейно прошептала Агриппина Падловна.
– Всё в порядке?
Агриппина Падловна, в спешке собирала листы со стола, а потом встала, внимательно посмотрела на меня и… поклонилась. Вернее – попыталась поклониться, но из-за объёмов сделать это было очень затруднительно, но жест я оценил.
– Все бы проблемы так решались, – облегченно вздохнул я, когда главбух покинула нас, – да, Михалыч? Расписался и порядок!
– Какой ить, порядок? О чем ты, внучек? – дед озабоченно почесал в затылке, а Маша с Калымдаем неодобрительно посмотрели на меня.
– Думаете это из той же серии невозможных происшествий? – озаботился я. – Опять кто-то под Кощея копает?
– Под тебя, внучек, – поправил дед.
– Ладно, давайте пока не паниковать, – заявил я. – Посмотрим, как и что дальше будет, может, совпадение банальное.
Дальше было не так драматично, но до самой ночи приходили вести о мелких неприятностях. Действительно, мелочь, ну, там, монстрик один взорвался. Просто так, бежал по коридору по своим делам и раскидало бедолагу по стенам. Как? Почему? Ничего не понять.
В художественной галерее рассыпалась в пыль античная композиция «Зевс, в облике белого гиппопотама, соблазняет Диониса в облике розового фламинго». Тут можно только порадоваться гибели непревзойденного шедевра. Правда, Гюнтер наверняка горевать будет, но, ничего, переживёт.