Ибворк. Книга 2
Шрифт:
— Какая теперь из меня танцовщица? Даже на глаза Повелителю показаться стыдно.
— Не переживай! — успокоила её Маргарет. — Сейчас что-нибудь придумаем.
Всхлипывания прекратились и взгляд пострадавшей оживился.
За решение проблемы со знанием дела взялась Берта. Она тыкала карандашом в ссадины, синяки и шишки, бормоча под нос «Именем Всемогущего Повелителя…». Телесные повреждения моментально исчезали, как будто их и не было вовсе. Подлечив таким образом Барбару, Берта взялась за Элизабет, Тамрэту и Мэри, пострадавших больше остальных, оказавшись под кучей-малой. Оставшись довольной своим колдовством, Берта убрала карандаш.
Элизабет отметила про себя, что колдовство в Ибворке не отличается особой затейливостью. Именем Всемогущего Повелителя можно было добиться всего. Она решила попробовать когда-нибудь это заклинание. Может, что-то получится? А то без колдовства совсем было туго. Помимо этого Элизабет поняла, что Грэкхэм не столь пристально следит за применением волшебства в Ибворке. В противном случае он бы уже определил, что в одной из забытых им комнатах замка кто-то колдует.
Однако никто не спешил к девушкам, что говорило об отсутствии бдительности Великого Злого Мага. Подобные рассуждения ободрили Элизабет: значит ни каждый шаг жильцов под неустанным наблюдением. Это радовало и давало возможность передвигаться по замку. Танцы танцами, но не эта цель привела её в Норемэт. Возможно, Книгу охраняли более тщательно, чем эту пустую комнату, но это нужно было проверить.
Девушки долго обсуждали как скоро их должны найти, но особых предположений на этот счет ни у кого не было. Вскоре все рассуждения сошли на нет, и девушки попробовали поболтать о чем-то другом.
Однако у них ничего не вышло. То ли сказывалось недавнее переживание, то ли усталость одолела молодые тела. Они бесцельно бродили из угла в угол, ожидая спасения. Разговор у девушек не клеился, и вскоре, сгрудившись в одном углу, они сели на пол и притихли, ожидая изволения.
Глава 26
Неизвестно сколько времени просидели девушки в этой комнате, но, видимо, ни один час, так как за это время они успели замерзнуть на холодном полу и даже проголодаться. Наконец за дверью послышались чья-то невнятная речь. Девушки насторожились и воспрянули духом. Они подскочили к дверям и забарабанили в неё кулачками.
Однако дверь и не подумала открыться. Вместо этого сквозь неё просочился полупрозрачный призрак колдуньи, а за ней еще двое магов. Выражения их лиц были настолько свирепые, что девушки в ужасе шарахнулись от них.
— Ах вы, маленькие дряни, чего вы забыли в этом крыле дворца? — злобно уставившись на девушек, зашипел призрак колдуньи.
— Мы убегали от Шального Пламени, и нам ничего не оставалось, как спрятаться здесь, — объяснила Анн.
— А чего вы вообще здесь делаете, ведь ваша комната далеко отсюда!
— Мы заблудились, — виновато призналась Мэри.
— Ладно, свои оправдания можете оставить для Повелителя! — выдохнул другой призрак и добавил: — Надо посидеть здесь еще немного, так как Шальное Пламя опять бродит где-то здесь. Потом мы вас проводим к Повелителю! Он ждет вас.
— Неужели он гневится на нас?! — в отчаянии воскликнула Маргарет.
— Не сказать что очень, но он явно не в восторге, что вы опаздываете к назначенному часу. Ведь вы не забыли, что вечером Господин собирается отобрать самых красивых и способных танцовщиц?
— Конечно, не забыли, но мы совсем не готовы к этому прямо сейчас! — засуетились девушки.
— Ой, у меня губы не напомажены!
— А я хотела сменить платье!
— Мои волосы не уложены, — сокрушались танцовщицы.
— А ну, цыц! — грозно остановил их призрак колдуна. — Ишь расшумелись как!
Ну откуда тысячелетнему призраку можно было догадаться о переживаниях девушек. Ведь каждая хотела понравиться Господину. А Элизабет и вовсе была больше всех заинтересована в этом, ведь в исходе этого дела лежал успех ко всем задумкам по поводу Книги. Тамрэта улыбнулась ей:
— Я знаю, из-за чего ты переживаешь, но на твоем месте, я бы не заботилась о своем виде. Ты прекрасна. И признайся, что ты сама об этом знаешь.
Элизабет хотела бы сказать, что очень переживает и далеко не так, как подруга, уверена в своем успехе, но она должна была молчать, чтобы не выдать своего голоса.
Высунув голову сквозь дверь, один из призраков ждал Шальное Пламя. Наконец за дверью послышался характерный треск. Призрак целиком оказался в комнате, и довольно улыбаясь, проговорил:
— Эх, хорошо внутри Пламени. Так приятно ласкает лицо!
Тамрэта улыбнулась — видимо призрак специально высунул голову для остроты ощущений. Огонь-то не может ему повредить, хотя девушка сомневалась, что призрак способен был почувствовать «приятную ласку лица».
— Теперь можно идти, — важно заявила женщина-призрак, заклинанием открывая дверь. Воспоминания о встрече с пламенем еще были слишком свежи в памяти девушек, и они не спешили выходить в коридор, боясь столкновения с ним. Однако призраки торопили девушек, и если бы обладали способностью воздействовать на материальные предметы, то наверняка начали бы даже подталкивать их к выходу.
— Вы что, хотите опоздать к Повелителю? — сокрушался призрак. — Вы что думаете, что Великий Господин будет терпеливо дожидаться таких жалких существ как вы? Вам что, недостаточно того, что вы забрели в нежилую часть замка? Хорошо, что у нас нет ног, а то мы бы их наверняка сбили, пока искали вас. У вас абсолютно нет совести.
Не сказать, что упреки привидения воззвали к совести девушек, но они заторопились, осознавая, что гнев Повелителя им совсем не нужен. Держась как можно кучнее, девушки вышли и своего убежища, и засеменила за провожатыми. Где-то вдали был слышен треск Шального Пламени, и этот треск наводил на напуганных девушек страх.
Они брели по веренице переходов, следуя за призраками, которые не один век исследовали все эти лабиринты. Спуски и подъемы переплелись в мозгу девушек в одно целое, заставляя понять, что если бы не призраки, то им самим никогда бы не выйти из того запутанного клубка переходов, в котором они до этого были.
Наконец они оказались в коридорах, которые были значительно шире предыдущих, их своды были более ярко освещены, на стенах встречались портреты Правителей Ибворка разных эпох, а гранитный пол был тщательно отполирован и вычищен так, что свет факелов отражался в нем, как в зеркале.