Идеальная женщина
Шрифт:
— Я никогда не видел женщину, которая бы любила кого-нибудь, кроме себя.
Эти спокойные слова остановили нарождающийся в ней протест. Если ее боль сможет хоть чему-нибудь научить его, она не станет сопротивляться его вопросам и ответит на любой из них. Она так многому научилась у Дерри и у Карлсона. Она не может отказать никому в таком же шансе.
В наступившей тишине постукивание бегунков миссис Карей, идущей из холла на кухню, показалось ей слишком громким.
— Это Мэри, — сказала миссис Карей. — Она говорит, что в этом году на старой ферме будет потрясающий урожай ежевики.
— Ням-ням, — сказала Энджел и облизнула губы.
Старая женщина улыбнулась.
— Собирать ее я не смогу, — сказала она, — но я пока в состоянии варить варенье.
— Мы будем рады собрать столько ягод, сколько вам понадобится, — сказал Хок, прежде чем Энджел успела раскрыть рот.
— Ястреб в ежевичнике, — сипло засмеялась миссис Карей, словно зашелестели опавшие листья. — Ради этого стоит пожить.
Уголок рта Хока пополз кверху. Хок посмотрел на Энджел, затем на кухонный стол, где лежала мозаичная панель, и снова на Энджел. Она кивнула. Он встал и мягкими шагами подошел к столу.
— Ради этого, — сказал Хок, поднимая завернутую в одеяло панель, — стоит жить до ста лет.
Он подошел к окну, расположенному напротив обеденного стола. Заслонив собой панель от глаз миссис Карей, Хок снял с нее одеяло. Затем отступил на шаг и подставил картину свету.
Цветные стекла засверкали, наполняя кухню красками.
Миссис Карей, облокотившись на ходунки, рассматривала мозаику, превратившую ее кухню в калейдоскоп красок.
— Это самая чудесная вещь, какую я когда-либо видела, — медленно произнесла она. — Взгляните на эти цвета. Клянусь, этот джем можно есть.
Энджел широко улыбнулась, радуясь, что доставила старушке удовольствие.
— Я рада, что вам понравилось, — сказала Энджел. — Она ваша.
Старая женщина повернула к ней голову:
— Это слишком, Энджи. Я не могу это принять. Ты, должно быть, потратила уйму времени…
— Я всю жизнь ем ваши джемы, миссис Карей, — вежливо перебила ее Энджел. — Вы провели годы на кухне, готовя их для людей. Пожалуйста. Я хочу, чтобы вы взяли этот витраж. Я сделала его специально для вас.
В глазах миссис Карей заблестели слезы. Она достала из кармана домашнего платья надушенный лавандой носовой платок, промокнула им глаза и протянула руки к Энджел.
Энджел поднялась и мягко обняла миссис Карей. А когда отступила назад, то увидела, что Хок смотрит на нее так пронзительно, словно хочет запомнить каждый жест, каждый нюанс отношений между женщинами.
— Куда вы хотите это повесить? — спросил Хок, переводя взгляд на миссис Карей.
— Прямо здесь, чтобы смотреть на нее каждое утро. Когда вы доживете до моих лет, вам тоже захочется, вылезая из кровати, видеть перед собой что-нибудь красивое.
— Это приятно в любом возрасте, — сказал Хок, бросая быстрый взгляд на Энджел.
Пока Хок вешал панель, стараясь, чтобы свет падал наиболее выгодно, Энджел и миссис Карей составляли список того, что понадобится в нынешнем сезоне для заготовки варенья. Когда они закончили, Хок как раз вбил последний гвоздь. Он взял из рук Энджел список и бегло проглядел его.
— Вы хотите, чтобы мы сделали покупки прямо сейчас? — спросил он.
— О нет. Можно и через неделю.
— Отлично. Энджел собирается взять меня на несколько дней на рыбалку. Нашу последнюю поездку… пришлось отложить.
Энджел хотела возразить, но поняла, что не стоит. Когда она соглашалась стать провожатым, то знала, что в ее обязанности войдет и выезд на рыбалку.
Два дня назад эта мысль не испугала бы ее.
Но сейчас ей стало страшно, потому что, глядя в его грубое, хищное лицо, она видела тень мальчика, который носил в кармане зеленую ленту, пока от нее не осталось лишь несколько ниток.
— Пока ты отвезешь Дерри к доктору, я приготовлю катер, — сказал Хок.
Не глядя на него, Энджел кивнула.
— Тебе нужно куда-нибудь позвонить, прежде чем мы выйдем в море? — спросила она.
— Нет. Переговоры закончены. Теперь либо все удастся, либо развалится на миллион маленьких кусочков.
Безразличный тон Хока озадачил Энджел.
— Ты так говоришь, словно тебе все равно, — сказала она.
— Я то богат, то беден. — Хок пожал пленами. — С тех пор как я бросил автогонки, я успел несколько раз сколотить состояние и потерять его. Главное — тратить адреналин, а деньги — лишь способ вести ему учет.
Всю дорогу домой Энджел думала над словами Хока. Даже когда они уже шли вдоль пристани к катеру, она все еще прокручивала в голове его слова так и эдак, словно кусочки стекла, которые ей не удавалось сложить в желаемое целое.
С севера задул ветер и взъерошил черные волосы Хока. Волосы шевелились, освещенные лучом света, и это придавало лицу Хока что-то дьявольское.
Энджел мельком посмотрела на него и, переведя взгляд на его ручные часы, нахмурилась. Северный ветер всегда чреват неприятностями. Она намеревалась ловить рыбу около Индиан-Хед, расположенного неподалеку от бухты Нидл-Бей, куда они, собственно, и держали путь.
Но если поднимется ветер, дай Бог добраться до Нидл-Бей засветло. А если ветер усилится, им придется искать убежище где-то на полпути. Несмотря на защиту гор и островов, пролив Инсайд-Пасседж во время шторма для небольших судов опасен.
Энджел вывела катер со стоянки так быстро, как только позволяли правила. Не обращая внимания на лодки во Френчмен-Пул и деревянные плоты, покачивающиеся вдоль берега, она направила судно по реке Кэмпбелл к морю.
Ветер не унимался, на волнах забелели барашки. Энджел включила радио — послушать переговоры рыбаков. Оказалось, что на севере ветер еще сильнее, чем здесь. Она приготовилась к долгому путешествию.