Идеальный грешник

Кофф Натализа

Однако этот ходячий секс, конечно же, был не один. Люська уже разошлась, что-то говорила ему на ухо и терлась своими формами о бицепсы парня.

И да, уж Жасмин не понаслышке знала, какими сильными могут быть эти руки, а поцелуи — жадными и дерзкими.

Жасмин резко отвернулась. А в голове — полнейшая каша и сумбур. И только одна четкая мысль:

— Как же я ненавижу его! — повторяла Жас вновь и вновь, пока протискивалась к туалетам сквозь толпу вновь прибывших желающих потусоваться.

Хотелось уединиться

в кабинке, передохнуть, убедить себя, что все ведь так и должно быть. Это же Марс! На него девушки так и липнут. Да и сам он не упустит момента. Чтобы, да, «потрахаться».

Жасмин с омерзением вновь и вновь повторяла ненавистное слово. Она его ненавидела так же сильно, как и самого Тарновского.

Боже, какой же дурой она была, позволив себе допустить мысль, что она и Марсель...

Дура! Глупая и наивная дура!

Жасмин не дошла до заветной двери уборных всего лишь метра. Крепкая рука перехватила ее за локоть.

— Пошел на хрен! — рявкнула она, надеясь, что к ней полез кто-то из незнакомцев.

— Я там, походу, прописался, благодаря тебе, — раздался негромкий голос, который ни с чьим невозможно спутать.

— Отвали! — не менее грозно припечатала Жасмин, но пришлось притормозить.

Марсель, он ведь как бульдозер, прет к выбранной цели. И не остановить.

Жас ощутила, как обжигающие ладони крепко фиксируют ее талию. Секунда — и девушка оказалась прижатой спиной к стене, а Марс стоял, нависая над ней.

И да, здесь было слишком много народу, чтобы кто-то обратил на них внимание. Однако всегда была вероятность встретить знакомых. Слишком уж известны Тарновские в городе. Да и скандал все еще не утих, самые стойкие и выносливые репортеры по-прежнему мусолили пикантные картинки с торжества и Марселем в главной роли.

Опять же, Жасмин собственными глазами видела его и Ингу, и о минете не забывала.

— Дай пройти! — прошипела Жас, вперила взгляд в распахнутый ворот мужской рубашки и поняла, что не сводит глаз со смазанного ярко-алого следа женской губной помады.

И злость на Марса, кажется, разрывала ее душу изнутри. Было больно, обидно, хотелось расцарапать красивое лицо Тарновского и убежать отсюда.

Жасмин выдохнула, понимая, что не имеет она никакого права даже думать о подобном. Ведь у нее есть Мирослав! Добрый, мягкий, уверенный, красивый, идеальный Мир. И уж она постарается впредь не вестись на эмоции, не поддаваться пагубному влиянию Марселя. Отныне только Мир есть у нее. Только он один!

— Ты какого х** там творила, детка? — вдруг требовательно произнес Марс, — Тебя только слепой не хотел трахнуть!

— Это меньше всего должно касаться тебя, Тарновский! — вспыхнула Жасмин.

— И майка эта! — заводился парень, — Могла бы сразу в одном лифчике припереться!

— Я сама решу, что мне носить! — выкрикнула Жасмин и попыталась оттолкнуть Марса от себя, уперев ладони в его грудь.

Но

Тарновский, как чертова гранитная скала, и на миллиметр не сдвинулся.

Только качнулся вперед, прижимая Жас бедрами к стене. И да, девушка явственно ощутила животом его возбуждение. И стало вдвойне обиднее. Ему что, мало Люськи? Решил быстренько еще и ее, Жас, порадовать своим вниманием?

— Сама решу, понял? — шипела она, — Дай пройти! Меня девчонки ждут.

— Е**ри тебя там ждут, а не девчонки! — яростно рявкнул он. — К ним торопишься? Либидо тянет почесать?

— Ты совсем идиот?! У меня парень есть! — возмущенно выкрикнула Жас и попыталась ударить Марса кулаками в грудь.

— Нравится с ним? Как со мной? Хорош он для тебя, детка? — как-то слишком сипло прошипел Марсель, а Жасмин, наконец, подняла глаза к его лицу.

— Он самый лучший, понял?! — упрямо вскинула подбородок девушка.

— Хрена с два, ясно! Ты моя! — вдруг как-то очень тихо, сцепив челюсть, произнес Марсель, а Жасмин вдруг замерла, в испуге округлив глаза, а он повторил: — Только моя! Поняла?!

— Ты в себе вообще, кретин?! — выдохнула Жасмин.

Вместо ответа Марс попытался прижаться своим ртом к ее губам. Но Жас резко повернула голову. Марсель заскользил ртом по ее щеке. Девушка чувствовала его тяжелое, рваное дыхание, которое находило отклик в каждом уголке ее тела.

— Я ж видел тебя рядом с Миром... Ты с ним не настоящая... Только со мной горишь, — сиплые, запретные слова резали слух Жасмин, хотелось закрыться от его голоса, от его рук, жадного рта.

— Ненавижу тебя, — выдохнула Жасмин рвано и совсем тихо, но он услышал.

— Вре-е-ешь! — пророкотал Марс, его руки крепко держали ее за талию, не пытались скользнуть выше к груди, но Жас четко ощущала, как его пальцы двигаются поверх ткани топика, прямо под налившейся тяжестью грудью, будто мужчина собирался стереть тонкую преграду и добраться до чувствительной кожи.

Жасмин глубже вздохнула, понимая, что нужно выбираться из этой западни, нужно сбросить наваждение, ехать домой, позвонить Миру. Да сделать что угодно, только бы находиться подальше от самоуверенного и дерзкого Тарновского.

А потому Жасмин позволила клокотавшей в ее душе обиде и ревности взять верх...

— Ненавижу тебя! Ты! Безответственный! Беспринципный! Эгоистичный ублюдок! — каждое слово, как удар, хлесткий и болезненный.

— Давай наедине поговорим, а? — упрямо произнес мужчина, не собираясь двигаться с места.

— Нам не о чем разговаривать, кретин! — резко возразила девушка. — Я встречаюсь с твоим братом. И не буду спать с тобой. Точка. Разговор окончен!

— Будешь! — рявкнул он в ответ, теряя терпение, а потом, резко вскинув руку, перехватил девичий подбородок, фиксируя и не позволяя дернуться: — Запомни, детка, спать ты будешь только со мной!