Идеальный реверс
Шрифт:
Дальше уж я старался подобного не допустить и по сторонам не смотрел. Приходят, уходят – какая мне разница? Вот тогда я на чтение и подсел, чтобы отвлекаться на что-то.
В коридоре раздаются быстрые тяжёлые шаги – я просыпаюсь от своих мыслей, – дверь приёмной распахивается, и в помещение залетает генерал Сикорски.
Не замедляясь, направляется к двери кабинета, но тут уж я успеваю выскочить из-за стола и перегородить ему путь. Главный, конечно, поднимает на меня взгляд одновременно недоумевающий и возмущённый, но я, недолго думая, бахаю ему воинское приветствие и выпаливаю: «Здравия желаю, господин генерал!», а сам
Сикорски бурчит недовольное: «Вольно, лейтенант» и пытается отодвинуть меня с дороги, но не тут-то было, я не поддаюсь, а вместо этого заявляю: «Я доложу о вашем визите».
И, с опаской приоткрыв дверь, сую голову в кабинет, готовый увидеть… да всё что угодно. Но нет, капитан как ни в чём не бывало сидит за столом, над какой-то тетрадкой, и смотрит на меня с удивлением. Одетый. То есть надеюсь, что штаны на нём тоже есть, за столом не видно.
Тут я, конечно, почувствовал себя идиотом, но раз уж начал, то придётся продолжать, так что я – слишком тихо и неуверенно, совсем не по-армейски – мямлю: «Господин капитан-майор, к вам генерал Сикорски», на что Блэйк изображает возмущённое лицо, а сзади генерал тянет меня за ремень, оттаскивая от двери, и наконец-то протискивается в кабинет с громким: «Блэйк, что у тебя за бардак творится?!».
Капитан подрывается со стула, в два шага достигает меня и, нахмурив напоследок грозную морду, захлопывает дверь перед моим носом.
Изнутри доносится: «Зато он хотя бы работает».
Ладно.
Возвращаюсь за компьютер, а вскоре капитан распахивает дверь и требует принести им кофе. Все спокойны, никто меня не увольняет, генерал даже говорит: «Спасибо» – мимоходом так, не отвлекаясь от разговора, но всё же.
Вроде обошлось.
глава 6
К удивлению, капитан серьёзно взял надо мной шефство. Мало того, что он и в самом деле оформил мне базовые документы, так ещё время от времени заводит разговоры на разные темы, и это не выглядит лицемерным прикрытием для попыток выведать о моём прошлом. Во всяком случае, сколько я ни прислушивался, в его сознании действительно ощущается интерес.
В первой же боевой операции капитан позвал меня в разведку. «Будет шумно, грязно, а вдвоём мы устроим им в два раза больше веселья!». И меня всякий раз удивляет, что этот его стиль общения – слегка панибратский, с плоскими шутками-прибаутками – не раздражает, а даже наоборот, вызывает симпатию и желание улыбнуться в ответ. Поэтому я ухмыльнулся – и согласился на «приключение», как он это обозначил.
Когда после высадки мы остаёмся вдвоём, капитан стягивает привычную полумаску и, заметив мой взгляд, ухмыляется, демонстрируя эффектный оскал. Потягивается, разминая мышцы и, заслышав шум, бросается в бой. Всё-таки кто бы что ни говорил, но иногда я готов согласиться с предположением, что мутанты – следующая ступень эволюции. Достаточно взглянуть на капитана Блэйка: двухметровый хищник идеальных пропорций, чёрной молнией мелькающий между противников, рвущий в клочья и с очевидным наслаждением впивающийся в шеи.
Однако он и тут решил меня опекать, и я, стараясь под его взглядом не выдать истинный уровень своих навыков, умудрился схлопотать пару пуль в ногу. Да, у меня ускоренная регенерация, но боль я чувствую в той же мере, что и нормальные люди, так что, когда мы забаррикадировались в одной из комнат административного корпуса, кусал губы я вполне искренне.
– Капитан, что скажете?
– Насколько быстро вы можете восстановиться?
– Кажется, пуля внутри. Если её не вынуть…
– А если вынуть и добавить кровь мутанта? В тот раз процесс шёл быстро.
– Вы имеете в виду… свою кровь?
Память мгновенно напоминает о потрясающих ощущениях, когда он меня кормил. Как бы мне хотелось испытать это ещё раз…
Но я качаю головой.
– Час или даже два. Долго.
– Хорошо. Тогда план такой: вы ждёте здесь, я иду, убиваю всех и возвращаюсь за вами.
– Чего?! Вы меня извините, конечно, но это не план. Мне думается, вы просто решили умереть с максимальным удовольствием.
– Другие идеи?
– Если вы выпьете меня, то проблема решится. К тому же кровь мутанта – естественный стимулятор, успеете добраться до точки эвакуации раньше них.
У капитана аж брови на лоб полезли.
– Эм… В смысле, совсем выпить?
Ах, ну да, он же у нас героический вояка… Идеалы, пафос, все дела. Идиот. Сдохнет ведь из-за меня.
– Тащить меня неразумно, я вас замедляю. Так хотя бы принесу пользу.
– Знаете что, Смит? Идите нахер со своей разумностью!
Однако в следующий момент капитан замирает, разглядывая меня, и задумчиво проводит языком по острым резцам. Сердце сжимается. Всё-таки согласился с моими аргументами? Издалека доносятся голоса, он делает шаг ко мне, и я непроизвольно напрягаюсь. Все рефлексы кричат, что я не должен подпускать к себе человека, который собрался меня убить, но я сдерживаюсь как могу. Нет, я не из типажа самоубийц, но, в конце концов, я всегда знал, что «жили долго и счастливо» – сказка не про меня. Во всяком случае, принести пользу человеку, который спас мне жизнь, лучше, чем сдохнуть на потеху публике.
Капитан приближается почти вплотную и останавливается, глубоко дыша. Берёт меня за подбородок и отворачивает лицо в сторону – открывая доступ к шее, – однако тянет почему-то. Наверное, ему действительно трудно смириться с убийством подчинённого. Хотя он знает меня не так уж долго, но у военных свои закидоны – братство, взаимопомощь и прочее подобное.
Наконец, склоняется к шее, быстро прокусывает кожу. И почти сразу в моём сознании отдаётся его головокружительное удовольствие. Пьёт большими глотками, жадно впивается в кожу, царапает зубами. Вцепившись в одежду, тянет на себя, а вскоре перебирается ладонями дальше, на спину, поглаживая, прижимая теснее… И это неожиданно приятно – знать, что его удовольствие связано со мной. Я никогда раньше не испытывал подобного. Видел в глазах людей лишь страх, отвращение или презрение, и представить, что кто-либо может меня обнимать – вот так, – было невозможно.
Голова кружится, сердце трепыхается, пытаясь частыми поверхностными ударами компенсировать недостаток крови. Ладони инстинктивно сжимаются в кулаки, требуя оттолкнуть то, что высасывает из меня жизнь, и, чтобы отвлечься, я концентрируюсь на ощущении удовольствия в сознании капитана. Нет, это определённо не самая плохая смерть.
Зрение отказывает, я уже ничего не могу разобрать за серой пеленой. Ноги подгибаются от слабости. И вдруг – он меня отпускает. Сил не хватает даже открыть глаза, я только сползаю по стене, всё глубже проваливаясь в темноту.