Идеальный треугольник
Шрифт:
— Пустим Учиху, не запугает, так шармом возьмет, — практично заметил Джирайя, вписывая очередной пункт. — Как ты со всем этим справлялся в одиночку? Клонов использовал?
— Шило в жопе, — огрызнулся Орочи. Ему совсем не нравилось доверять свои проекты, пусть даже Джи… особенно Джи. Нет, предательства он не боялся, зато косячности… — Шоколад ещё запиши. Много шоколада. Мне надо заедать стресс.
Змей сжал руки в кулак и отвернулся. Унять дрожь рук не получалось.
Джирайя записал сладости, отложил свиток. Подошёл, обнял. Сейчас вполне можно было получить и пинок, и хлёсткий удар по болевой точке — в принципе,
Змей развернулся в его руках и с решительным видом потянулся за поцелуем. Джирайя чуть замешкался с ответом — пусть разум понимал, что это его Орочи, но и глаза, и восприятие в целом твердили, что в руках у него подросток. Ровесник Наруто, если не младше. И этого подростка нужно защищать, помогать, любить даже… Но никак не желать.
Змей эту заминку почувствовал и тут же вывернулся из рук, отворачиваясь и переводя дыхание. Хотелось устроить истерику — ещё одну, к слову, — но Орочимару сжимал себя в тисках самоконтроля, стараясь не дать остаткам себя выскользнуть из пальцев.
— Орочи… — Джирайя снова мягко обнял за плечи, прижал к себе, тихонько покачивая. — Я… Стараюсь, но инстинктам так сразу не прикажешь. Тебя защищать хочется, а не валить и трахать, понимаешь?
Тот отрывисто кивнул.
— А поцеловать-то всё-таки можно? — Змей ненавидел свой голос, насколько он звучал стервозно. — Бережно.
Джирайя решительно придушил внутренний голосок, что-то вякнувший про тягу к молоденьким, бережно обнял ладонями лицо Орочи. Наклонился, касаясь губами губ, поцеловал — нежно, но совсем не невинно. Чего ему стоило не поддаться внезапно взыгравшим комплексам… Одно дело привычный, знакомый Змей. А другое дело — вот такой, рядом с которым чувствуешь себя то ли старой развалиной, то ли неотесанной дубиной.
Но что-то подсказывало, что внезапной отстраненности Орочимару совсем не обрадуется.
Змей ответил очень неуверенно, робко — умение целоваться он тоже где-то посеял, — цепляясь так отчаянно за что-то привычное, неизменное… Стабильное. Но пальцы соскальзывали, дрожали…
— Шалопай, — проговорил Орочи, отстранившись. — Себе бы возраст скинул. Меня мои тридцать вполне устраивали.
— Если бы я знал, как это всё получилось, — поморщился Джирайя. — Да и сейчас добавить ко всему ещё и пятнадцатилетнего меня будет слишком, даже если мы разберемся в механизме. И почему шалопай?
— Потому что мне захотелось так сказать, — Змей смерил его скептичным взглядом. Он и в молодости был не особо импульсивным, но по сравнению с тем, что стало с ним с возрастом, он, оказывается, был спонтанный, аки биджу.
— Ясно, — Джи посмотрел на свиток, тоскливо вздохнул. — Оставить тебе клона?
— Чтобы я тебе мозг пилил? — уточнил Орочимару. — Иди уж. Я пару тестов проведу… Кажется, личные воспоминания не повреждены, но я не могу знать, что я что-то забыл, я ведь это забыл… Ксо.
— Чтобы мне спокойнее было, что у тебя тут все в относительном порядке, — серьезно ответил Джирайя.
— Хорошо. Оставляй. Но лучше жабу.
Джи вздохнул, однако послушно прокусил палец и вызвал некрупного представителя земноводных.
— Слушаться Орочи, если что-то случится, сообщить мне, — коротко проинструктировал он жабу.
— Хорошо, Джирайя-сан! — кивнул тот.
— Удачи, Орочи, — жабий санин тронул губы Змея коротким поцелуем и отправился навстречу трудовым подвигам.
*
Остаток дня прошел в попытках привести в порядок коридоры базы и написании отчетов о том, как же они умудрились вызвать шинигами. Неосторожно высунувшуюся Гурен к уборке тоже привлекли, причем мрачный Учиха даже без шарингана зыркнул так, что возражать куноичи не решилась. Потом ее погнали обедать, обрявкав за попытку слинять на полигон голодной. Собственно, как раз на кухне и выяснилось, что Кабуто не просто куда-то запропастился, а еще и на прямые обязанности забил. Наруко сообщила, что сенсей дал ей задания и ушёл, но куда не сказал, и надолго ли — тоже. В принципе, приготовить ужин из имеющихся продуктов было не так уж сложно — Наруто так вообще сразу вцепился в свой заварной рамэн и отказался есть что-то еще, — но тут уж обычная обида взыграла. Отчищать стены ото льда и прогревать переходы убежища Кабуто не помогал, ужин не приготовил… Ни в одной из лабораторий замечен не был, то есть исследований не вел. Да и вообще, его текущее задание состояло в обучении Наруко.
— Ксо, и где этого Якуши носит? — больше всех была раздражена Гурен, которой от неумолимой троицы увильнуть не удалось.
Причем, основные проблемы пришли вовсе не от Саске, а от розоволосого монстра. В том, что она подчинилась Учихе, еще были рациональные корни — Мангекью это вам не шутки, а калечить засранца нельзя, — то вот как бесклановой девчонке без кеккей генкай удалось забрать себе бразды правления, Гурен решительно не понимала.
— Кабуто-сан ушел из убежища, — поделился Юкимару. — Он куда-то очень сильно спешил.
— Что? Вот блин, как он вовремя, — скривился Наруто. — От всей работы сбежал!
— Скорее всего, Орочимару-сан его первым и нагрузил, — рассудительно заметила Сакура.
В процессе уборки она нашла свой потерянный торт. Орочимару, что, казалось, стал ещё меньше и кавайней, скармливал его остатки толстой, несчастной жабе. Учитывая крошки на губах самого санина, он сам съел, что мог, а потом стал пихать в компаньона. Куноичи решила не делать замечаний по этому поводу. Тем более что читать нотации Орочимару было как-то стрёмно, а просто дуться на него оказалось невозможно — хотелось затискать насупленную буку-няшечку. А учитывая, что своему омоложению Змей был совсем не рад… Сакура предпочла тихо удалиться.
— Ну, он хотя бы на воле, — вздохнул Наруто. Раньше подземелья его не очень смущали… Пока в них было весело! Однако сейчас он скучал по солнышку и свежим булочкам. И размораживать подземелья было совсем не весело!
— Не факт, — заметил такой же хмурый Саске, которому пришлось готовить на всех. Альтернативой было прогревание коридоров Катоном.
Неделя прошла примерно в таком же ритме — бесконечные дела, периодически подкидывающий новые задачи Джирайя, мелкий насупленный Орочимару, который ни с кем не стремился общаться и появлялся как бы не только за вкусняшками, жабий санин, мечущийся в попытках все уладить и успевающий в основном благодаря клонам, Сакура, силком усаживающая его за стол — поесть.