Идол прошедшего времени
Шрифт:
— Птица? — предположил Кленский, рассматривая пластинку.
— Мне тоже так показалось…
— Да, ясно угадывается изображение птицы! — Остальные тоже принялись разглядывать находку.
— Точно…
— Амулет? — предположил Кленский.
— Да! — согласился Корридов.
— Неужели амулет?
— Возможно, этот предмет держали в руке во время совершения ритуала. Ясно, что на шею этот предмет не вешали и себя им не украшали — отверстия, как видим, для шнурка нет.
— Какого
— Ну, возможно, его держали в руке, когда ворожили для удачи. Или наоборот.
— Наоборот?
— Да.
— Проклятия?
— Возможно. До вашего приезда я уже находил нечто подобное, — продолжал Корридов. — Тогда это был глиняный цилиндрик, утыканный точками. И это тоже был рисунок. Голова быка.
— Вещи, конечно, очень странные… — вздохнул Вениамин.
— Даже Арсений Павлович ломает голову над их назначением! — с почтением заметила Китаева.
— Нет, никогда нам не понять уже, что это может означать, — пессимистично заключил Тарас.
— Ну почему же… Стоит попробовать! — заметил Кленский.
— А по-моему, и не стоит…
— Почему?
— Опасно. Я же говорю: древняя ворожба, древние идолы, ритуалы… Все это может быть опасно.
Опять затеялась дискуссия, и каждый, кто был на раскопе, что-нибудь да сказал.
Только Миха ничего не сказал. Потому что Михи по каким-то, очевидно очень личным, обстоятельствам в это время на раскопе не было.
— Конечно, есть и другая точка зрения, — слушая общий спор, заметил Корридов, — и некоторые археологи ее придерживаются и даже очень яростно отстаивают! — что это…
— Что?
— Вместилище души.
— Вот как? — заинтересовался Кленский. — Неужели?
— Да! — Корридов бережно забрал глиняную пластинку с изображением птицы, вновь по кругу вернувшуюся к журналисту.
— Вместилище души… — Кленский неохотно выпустил из рук древний — несколько тысяч лет! — амулет.
И тут раздался ужасный крик:
— А-а-а!
Кричал Миха.
— Его нет! — кричал он.
Вытаращив глаза и размахивая руками, Миха сломя голову бежал к раскопу.
— Нет его!
— Кого?
— Его!
— Кого — его?
— Яши!
— То есть?
— Пропал! Понимаете?! Исчез…
— Кто пропал?
— Яша!
— Но Яша умер!
— Да я в том смысле… — продолжал кричать тот.
— В каком?
— В общем, то, что там было… — И Миха растерянно замолчал, подбирая слова.
— Да говори толком!
— То есть тот, кто…
— Ты можешь объяснить наконец, что случилось?
— Могу!
— Так объясни.
— Ну, в общем, то, что в палатке лежало, исчезло!
— Тело исчезло?
— Да! — обрадовался
— Из палатки?
— Да.
Усмехаясь и стараясь не слишком быстро шагать — нечего потакать фантазиям дебила! — все гурьбой, во главе с Корридовым, направились к палатке-саркофагу. Невольно все время шаг убыстряя.
Миха не врал.
Палатка была пуста.
Все молчали. Есть вещи, которым трудно найти объяснение — вот так с ходу…
Да и не с ходу тоже.
— Кому могло понадобиться уносить мертвое тело? — растерянно произнесла наконец Китаева.
— Может… — начал было Корридов и замолчал.
— Может, тот, кто Яшу убил… тот и похитил? — выдвинул свою версию Кленский.
— Но кто? — В недоумении все уставились на журналиста.
— Кто это может быть?
— Мы ведь даже не знаем, был ли он убит… — заметил Тарас.
Стоять перед пустой палаткой далее было бессмысленно.
Все еще немного пооглядывались по сторонам. Надо сказать, с некоторым страхом.
И даже пошарили по ближайшим кустам.
Ничего. Никого.
Для лисенка, баловавшегося остатками тушенки и проявлявшего, как выяснилось, интерес также и к мертвечине, такая «зачистка» палатки вряд ли была по силам. Это было бы не по силам даже стае диких собак, грифов или гиен.
Тем более вот так аккуратно открыть палатку, расстегнуть «молнии», а потом снова их застегнуть…
— А спальный мешок оставили…
— Да, мешок оставили.
— Может, он проснулся — и сам ушел?
— Проснулся?
— Ну, в смысле очнулся от летаргии?
— Летаргии?
— Долгого сна…
— Вот именно… Может быть, это искусственно вызванная летаргия?
— То есть?
— Ну, например, под воздействием какого-нибудь растения.
— Проснулся, потянулся… — пробормотал Корридов. — И ушел сразу в лес? Мог бы и к нам заглянуть…
— Ну, со сна ведь плохо соображаешь, Арсений Павлович! Когда, знаете, долго и крепко спишь, потом никак не очухаешься…
— Нет, не знаю! — подвел черту этой дискуссии Корридов.
И, словно оберегая от таких гигантских перегрузок мозги — сложно пытаться объяснить необъяснимое! — Корридов повернулся и пошел к раскопу.
— Вы как хотите… А я еще сегодня поработаю, — произнес он.
Он прошел несколько шагов и остановился.
— А ты что там делал? — вдруг резко повернувшись к Михе, спросил археолог.
— Я?
— Да, ты!
— Я… — Миха замялся.
— Ты зачем в эту палатку полез?
— Проверял…
— Что ты там проверял?
— Ну, в общем…