Идол прошедшего времени
Шрифт:
Именно так появилась Вита. Так внезапно, что Кленский не успел даже обрадоваться.
Но это снова была она.
Наконец-то он опять ее увидел!
Светлое в синих букетиках платье мелькало между деревьями.
Девушка даже оглянулась на мгновение, невообразимо соблазнительно и нежно ему улыбнувшись…
И Кленский следовал за ней. Он убыстрял шаг, он пытался ее догнать… Ветки задевали по лицу. Кленский неловко спотыкался…
Но наконец он почти ее догнал.
И даже сделал решительную попытку приблизиться.
И вдруг исчезла.
Исчезла!
Словно растворилась в зелени листвы.
Журналист от неожиданности остановился.
Он стоял, вглядываясь в шелестящую зелень…
И вдруг он почувствовал опасность.
Кленский был уверен, что совсем рядом, скрытый стеной деревьев и зеленью листвы, кто-то стоит. И уж, конечно, это была не его красавица незнакомка. От той пахло жимолостью и почему-то молоком… А это… животное какое-то…
«Увы, — подумал Кленский, — реклама дезодорантов не проникла еще в глубинные слои населения. Хоть бы помылся…»
Поначалу Кленский решил, что это какое-то животное… Возможно, парнокопытное… Кто-то большой, грузный и шумно дышит. Резкий запах скотного двора.
Владислав Сергеевич даже испуганно отодвинулся: вдруг забодает?
Между тем чувство опасности — неведомо откуда взявшийся страх — постепенно овладело им.
Все же пытаясь рассмотреть, кто там, Кленский сделал шаг…
И вдруг сквозь просвет в листве наткнулся на взгляд. И этот насмешливый взгляд явно не принадлежал никакому животному. За деревом стоял человек. И в упор его рассматривал.
Не выдержав этого взгляда, Кленский опустил глаза. И заторопился обратно к палаткам — поближе к людям.
Владислав Сергеевич шел так быстро, что чуть не сбил с ног Филонова.
— Откуда это вы так бежите? — удивился тот.
— Там… Там, в лесу, кто-то есть!
— И что же?
— Мне показалось…
— Что же вам показалось?
— В общем, это необъяснимо… Конечно, возможно, это какой-то человек… Но в его присутствии есть что-то пугающее.
— Может быть, у какой-нибудь красавицы есть ревнивый муж, который следит за ней, когда она собирается прогуляться по лесу? — на редкость проницательно заметил Дамиан. — И пугающий вас человек — это он и есть?
— Вы думаете?
— Не волнуйтесь, — снова успокоил Дамиан. — Конечно, все понятно — в такой ситуации начинаешь бояться даже собственной тени… Нервы, Владислав Сергеевич?
— Да, нервы… Наверное, — промямлил Кленский, потирая вспотевшие руки.
— Кстати… Вы подумали над моим вопросом? Не хотите на него ответить?
— Если можно, не сейчас.
— А когда?
— Когда? — растерянно повторил Кленский и хлопнул себя по щеке: — Просто безобразие!
— Что с вами?
— Да я о комарах. Закусали напрочь!
— Ах, вот что…
— Давайте поговорим вечером.
— Вечером?
— Знаете, заходите вечером
— Отлично!
Вечером в палатке, затянутой от комаров сетчатым пологом, Кленский зажег спиртовку.
— Вам с сахаром? — поинтересовался он у Дамиана, снимая с огня кружку с закипевшим кофе.
— Нет… — Филонов покачал головой.
— Так вот, Дамиан… Возможно, я и отвечу на ваш вопрос. Но… Сначала скажите, для чего вам так нужно знать, кто написал статью?
— А почему вас это так волнует?
— Дело в том, что я боюсь повредить… одному человеку.
— Так-так… Ну хорошо. Тогда судите сами… Нынешней зимой вдруг появляется эта статья. Приблизительно в то же время археолог Сергей Салтыков начинает планировать Мширскую экспедицию. Но весной неожиданно умирает. А как вы думаете, почему Сергей Салтыков так на Мшире был зациклен?
— Его, разумеется, привлекала научная загадка Мширского городища.
— Думаете, все дело было только в этом?
— А в чем?
— Может, что-то еще притягивало его к Мширскому городищу?
— Что, например?
— Может, идолы?
— Допускаю… Вполне возможно, что в числе других — научных! — причин это тоже подвигло Сергея Салтыкова активизировать раскопки под Мширой. Салтыков — внук Аполлинария. И, кроме научного интереса к Мширскому городищу, Сергей, возможно…
— Тоже «поклонялся идолам»?
— Я бы сказал мягче: испытывал влияние легенды, которую я вам уже поведал. Но что же из этого следует?
— Заметьте, умирая, Салтыков практически завещал продолжить дело Корридову…
— Да. И что же?
— И тот взялся.
— Как видите.
— Из-за них, проклятых?
— Вы же знаете, Дамиан: Корридова эти «страшные истории» про мширского идола не завораживают нисколько. Для него идолы лишь археологический материал. Его фраза «не поклоняюсь истуканам» именно это и означает.
— Послушайте… Арсений Павлович сам не раз говорил: у человека, которому много тысяч лет назад принадлежали идолы, была огромная власть. Божки давали власть над окружающими. Открывали беспредельные возможности для манипуляций с людьми. Судя по вашим рассказам, и в более поздние времена идолы кое на что были способны! Сами же цитировали Августина: статуи совершают «великие дела», способны «вредить людям или исполнять желания»…
— И что же?
— Теперь скажите, вы бы удержались от соблазна иметь такую вещь? Да еще зная, что это не подделка, не рыночный амулет, а вещь истинная, в которой заключена сила тысячелетий? Неужели вы настолько скептичны, рациональны, вы настолько человек рассудка, что устояли бы перед искушением поверить в силу этого идола?
— Вы правы… Если бы не испугался, возможно, и соблазнился бы!
— А Корридов храбрый человек — в этом у меня нет никаких сомнений.