Иду на Вы
Шрифт:
После этого разговора отроки долго молчали, наблюдая за тем, как легкая синева, густея на глазах, превращает день в вечер, а вечер – в ночь.
Славко не спеша обдумывал все, что услышал от купеческого сына. А тот не хотел мешать ему.
Раздосадованный тем, что Белдуз гневается на него, Узлюк заставил глуповатого Тупларя дежурить его вместо себя возле пленников. А сам направился к костру, чтобы льстивым словом или поддакиванием попробовать сменить ханский гнев на милость.
– Все. Пора развязываться, –
Сыромятными ведь ремнями скрутили, боятся, что убежим!
– Ну, за этим дело не станет! Я уже развязался! – кряхтя, отозвался Звенислав. – А дальше что? Тебя теперь развязать?
– Погоди! – остановил его Славко и, показав кивком сначала на глуповатого половца, а потом на тело Тиуна, зашептал на ухо, что надо будет сначала сделать…
– Хорошо! – неожиданно смеясь, кивнул Звенислав.
– Ты что это… смеешься? Совсем осмелел? – шикнул на него Славко. – Или я что-то смешное сказал?
– Да нет! Руки-ноги затекли. Щекотно! – пояснил Звенислав и заботливо предложил: – Может, тебе хоть немного путы ослабить?
– Нет, наоборот, потуже затяни их! – попросил Славко и добавил: – Да тем самым узлом, что отец тебя научил!
– Зачем? – удивился купеческий сын.
– А затем, чтобы я сам развязаться не смог! Думаешь, мне так уж в Степь хочется?.. Ну, отошли руки-ноги? Ты – готов?
– Д-да… – с легким колебанием отозвался Звенислав.
– Все запомнил, как надо делать? – заметив это, чуть строже уточнил у него Славко.
– Да! – уже уверенно ответил тот.
– Ну, тогда иди… ступай с Богом!
Звенислав тихо встал. Подняв с земли мертвое тело Тиуна, он, крадучись, направился к сторожившему их Тупларю и сделал все, как научил его Славко. Половец вскочил и молча заметался – не зная, кого ему больше теперь бояться: этого оборотня или нового гнева хана. А Звенислав, далеко огибая костер, быстро-быстро побежал к лесу, где половцы прятали своих коней. И исчез в темноте.
Славко, угадывая лишь чутьем, где он и что делает, проводил его полным надежды взглядом и тяжело вздохнул.
– Ну, вот я и один, – по давней привычке разговаривать с самим собой прошептал он. – Чудной он, этот купеческий сын. Но все равно вдвоем с ним было веселей! А теперь впору хоть самому эту одолень-траву есть! Да только – какую и как? Не помню даже, что за траву ему тогда сорвал! Да и руки-ноги связаны... А впрочем, на родной земле – любая травинка, 90 даже сухая – одолень-трава! И рот у меня, слава Богу, свободен, кляпом не заткнут… Ну, Господи, благослови!
Славко изо всех сил напрягся, повернулся на бок и ухватил губами первый попавшийся пучок травы...
В то же самое мгновенье из леса раздался крик Звенислава: «Мономах! Мономах!!», тут же подхваченный испуганными голосами половцев, стук чего-то тяжелого по деревьям и ржанье встревоженных коней…
Не сразу половцы сообразили, что к чему. А как только поняли, то пошли на доклад к поджидавшему их хану.
Один Тупларь оставался сидеть на месте, повторяя одно и то же:
– Опять оборотень! Человек-собака! Или собака-человек?..
– Эй! – окликнул его Славко.
– А? Что?! – словно ужаленный, испуганно повернулся к нему половец.
– Жить хочешь?
– Да! – кивнул тот.
– Тогда Белдузу о всех этих оборотнях и о человеке-собаке – тс-ссс! А то, ей-ей, ведь убьет!
Тупларь вдруг сообразил, что ему и правда выгоднее молчать, и, благодарно кивнув Славке, со всех ног бросился к своему хану.
А тот, оглядывая своих воинов, встревоженно вопрошал:
– К-де Мономах-х? Как Мономах-х?! Почему Мономах-х?! Что случилось?
– Да нет там никакого Мономаха! – успокаивающе заметил старый половец.
– А к-то же тогда есть? Ч-то тут было?
– То – слуга купеческого сына сбежал!
– Как сбежал? Кто дежурил?
– Я хан, но это он меня заставил! – показывая пальцем на Узлюка, пролепетал насмерть перепуганный Тупларь.
– Ладно. Разберемс-ся! А почему не догнали?
– Ночь, хан, как летучая мышь в темноте ускользнул! – со вздохом развел руками Куман.
– Тогда почему не убили? – не успокаивался Белдуз.
– Я три стрелы на него потратил, да, кажется, промахнулся… – виновато ответил Узлюк.
– Три стрелы?! – возмутился хан, кладя пальцы на рукоять сабли. – И что ты за воин? Кого не надо – убиваешь, в кого надо – не попадаешь! Дежурить в свою смену не хочешь… Не-ет, мне не нужен больше такой воин!
– Хан, я…
Пытаясь оправдаться, Узлюк принялся отталкивать тоже умолявшего о пощаде Тупларя, разве что на спину тому не залез… И тут Белдуз, со словами: «Ох-х и надоели вы мне – оба!»
– неожиданно выхватив саблю, резким и сильным выпадом пронзил их обоих так, что острие показалось из спины глуповатого половца…
Вытащив рывком назад свою саблю, Белдуз старательно отер ее об одежду Узлюка и спросил:
– Понял теперь, как надо – двоих одним ударом?
– П-понял… – кивнул тот и рухнул на землю.
А охнувший Тупларь только успел прошептать:
– И я понял… Ч-человек… собака…
И медленно сполз к самым ногам хана.
Белдуз, словно ни в чем не бывало, перешагнув через тела убитых, направился к костру и вдруг ахнул:
– А сам купеч-ческий сын… этот Златослав к-де? Тоже сбежал?
– Нет! Этот на месте остался! – тут же откликнулся Куман. – Я уже сходил проверил – лежит!
Хан торопливыми шажками проскрипел по снегу и склонился над приподнявшим голову Славкой: