«Идущие на смерть»
Шрифт:
Одно удачное попадание, и корабль мог лишиться хода!
Потому по двухтрубным кораблям стреляли «Цесаревич» и «Ретвизан» — 12 дюймов слишком опасно для семи дюймов брони — слишком тонка преграда для такого «аргумента». «Пересвет» должен был целиться в «Адзуму» — построенный во Франции корабль был забронирован менее качественными плитами, и была надежда на то, что десятидюймовый снаряд пробьет их и натворит дел в «потрохах» неприятеля. Опознать крейсер было легко — третья труба стояла на небольшом отдалении от первых двух. Командиру «Победы» капитану 1 ранга Вирену Витгефт дал указание действовать по обстановке и время от времени переносить огонь по необстреливаемым вражеским кораблям — чтобы их команды тоже нервничали в схватке, оказываясь под разрывами русских снарядов.
— Вот это другой
— Теперь понимаете, Николай Михайлович, что значит, когда противник сосредотачивает огонь на флагмане?! К сожалению, нам этому приему придется только научиться, не грех перенять у противника полезный урок. Так что есть чем нашим флаг-артам заняться!
— Великий Петр тоже учился у шведов поначалу, потом разбил «учителей» под Полтавой, — негромко ответил командир «Цесаревича», каждый раз морщась от попадания снаряда в броненосец. Но все же цель была не по «зубам» крейсерам Камимуры — даже 203 мм снаряды были не в состоянии пробить верхний броневой пояс, равный калибру японских орудий. А ведь нижний был на два дюйма толще, как и плиты башен главного калибра и рубки. Борт был бронирован в два ряда, от штевня до штевня, но по шесть дюймов брони в оконечностях тоже были практически непробиваемыми, как и башни среднего калибра. Надстройки и трубы пострадают, будут пожары, но все жизненно важные места под надежной защитой.
Видимо, этот факт осознали и японцы — все же их корабли строились для боя с равным противником, вооруженным пушками калибра в 203-254 мм. На русском флоте такими кораблями являлись «Рюрик» и «Громобой», а также «Баян», оставшийся в Порт-Артуре. «Асамы» могли сойтись в схватке даже с «Пересветом» с «Победой», хотя им уступали в бортовом залпе. Но не с полноценными эскадренными броненосцами драться на равных, чей бортовой залп был не только сокрушительным для них самих, но и вдвое превосходил по весу снарядов. Не говоря уже о смертоносной начинке, которая росла в прогрессии с увеличением калибра и веса снаряда.
Увидев отход японских кораблей, стоявшие в боевой рубке офицеры чрезвычайно оживились, послышались приглушенные разговоры между ними, и даже смешки.
— Японцы отходят, ваше превосходительство, — последовал доклад, но Витгефт только усмехнулся, и неожиданно громко произнес:
— Господа — залп наших четырех броненосцев пять с половиной тонн, а у шести японских крейсеров чуть больше четырех тонн. Тем не менее, они полезли в бой, и, поверьте, удирать от нас не будут. Наоборот, нас ждет новая схватка! Так что поумерьте восторги, бой только начинается! Камимура скоро вернется, и мы продолжим выяснение счетов!
Витгефт покачал головой, пытаясь рассмотреть что происходит. Корабли Камимуры отошли к осту, и сейчас японский адмирал стал делать последовательный поворот. Потом «асамоиды» наберут скорость и постараются снова надавить на голову русской колонны.
Или, может быть предпримут иной маневр?
Возможностей было несколько, сам бы Вильгельм Карлович подошел бы ближе, чтобы в полной мере задействовать средний калибр из сорока 152 мм пушек в бортовом залпе. На который русские броненосцы смогут ответить лишь из 21 орудия, так как на «Ретвизане» не успели поставить перед выходом две пушки Кане. И тогда начнется самое худшее — пожары примут страшный характер и трех дивизионов для их тушения может просто не хватить, нижних чинов просто выбьют осколками. И трубы изрешетят, следовательно, эскадренный ход значительно снизится, ведь он равен скорости самого тихоходного корабля, которому из-за поврежденных труб или воздуховодов будет банально не хватать тяги.
А это плохо, очень плохо — броненосцы Того тогда могут и догнать до вечера, они явно спешат за убегающей русской эскадрой. Потому и «собачки» еще не появились, а вот их прибытие и станет тем тревожным звоночком, по которому станет ясно, что счет пойдет предельно быстро.
Впрочем, пробиваемость броневых плит крупнокалиберными
Схема вооружения и бронирования японских броненосных крейсеров.
Глава 27
— Но почему мы обязательно должны проиграть эту войну?! Почему?! В чем причина?! Мы значительно слабее японцев?! Страны, где промышленность намного слабее нашей, там едва выплавляют 240 тысяч тонн собственного чугуна и добывают 10 тысяч тонн нефти?!
Вопрос завис в глухой тишине кабинета — Ухтомский перебрался в двухэтажный особняк штаба, оставленный ему Витгефтом перед выходом эскадры. Собственного жилья на берегу князь не имел — прибыл на Дальний Восток без семьи — супруга Ольга Николаевна готовилась к рождению второй дочери, и брать маленьких детей с собою туда, где возможно начнется война, Павел Петрович не пожелал. И правильно сделал — японцы быстро блокировали Порт-Артур, и только сейчас удалось убрать семьи флотских и многих армейских офицеров и чиновников из осажденной крепости. Правда риск немалый — если японцы перехватят пароход «Ангара», битком набитый статскими, женщинами и детьми, то будут считать их своими пленниками. Потом, конечно, отпустят, пароход под коммерческим флагом, не сам транспорт, а нонкомбатантов. Самураи сейчас показывают себя цивилизованными джентльменами, чтобы на свою сторону симпатии европейских стран привлечь, ведь их пока только рыжеволосые бестии поддерживают. Но этого мало — так что пассажиров «Ангары», если ее перехватят, отпустят, хотя кто их знает этих обезьян, могут и обстрелять, если не уйдет от преследования на всех парах — хода в 19 с половиной узлов хватит.
А вдруг потопят?!
От этой мысли Ухтомский содрогнулся, на лбу выступила испарина, которую он вытер платком — пальцы заметно дрожали. Ведь произойдет самое ужасное — вся Россия в ступор впасть может. Витгефту придется стреляться, и это самое меньшее. Но ведь тогда…
— Офицеры и адмиралы начнут драться уже до конца, да и матросы спуска давать не станут. Да и гарнизон Порт-Артура поляжет весь, но сдачи крепости уже не будет. И возможно…
Додумывать мысль Ухтомский не стал — уже было страшно, что он ее допустил, как такая жертва может послужить на пользу России. Именно на пользу, не во благо. Иначе человек просто в себе, в свое душе, все человеческое в себе потерять может, превратившись в жестокую тварь или расчетливого политика, что в такой ситуации одно и то же по совокупности. Подлое и мерзкое существо, короче!
Павел Петрович отогнал от себя греховные мысли, закурил папиросу. Посмотрел в окно, окинув взглядом небольшую эскадру. На «Севастополе» уже вовсю шли работы, к борту подогнали пароход и баржу, сновали черные робы мастеровых и серые рабочие фланельки нижних чинов. Та же картина наблюдалась и на других кораблях, почти все они получили повреждения за прошедшие двое суток.
«Полтава» получила десяток попаданий снарядами в 203 мм и 152 мм. Повреждены надстройки и раскурочена обшивка борта в двух местах — броненосец легко отделался, можно честно признаться, если все эти повреждения будут исправлены за трое суток. На «Аскольде» пробита пятая труба, в щепки превращен баркас — Эссен вздумал с «Ниссиным» сразиться. Но адмирал Мису оказался на диво разумен, и при виде «Полтавы» предпочел ретироваться. А вот «Новику» и почти всем эсминцам требуется лишь «косметический» ремонт. Гораздо больше времени на миноносцах отнимет перевооружение, впрочем, все будет проходить одновременно, и не потребуется ставить маленькие корабли в плавучий док, ведь тот «Боевым» занят, причем надолго — корабль английской постройки подлежал списанию, но Григорович утешил, что тот можно обратно ввести в строй.